Ее платье было в пепле и влажных потеках, на лице подсыхали брызги чужой крови, а руки всё ещё подрагивали после использования мощных заклинаний. Из постоянно поддерживающихся заклинаний осталось лишь одно — простенький щит. Она даже не осознавала, как возобновляла его.
— Да во имя Небес! — воскликнула Ци Юминг. — Тело учителя Кун ещё не остыло! Как ты можешь?
— Могу! И ты сможешь! Если мы в ближайшее время не посадим кого-то на трон, то все старания учителя Кун пропадут даром.
— Может, спросить совета у Ясной Мудрости? — предложил парень третьего года.
— Нет! — отрезала Уко. — Мэй права. Нам решать.
От её воспаленного взгляда многие потупились. Охранное заклинание оставило на ней красную обожженную полосу через все лицо, часть волос на лбу выгорела вместе с бровями и ресницами, но над ней уже несколько лет никто не осмеливался смеяться.
— Из благородных родов брать нельзя, — заметил Ян из клана Цянь. — Его семья заберет слишком много влияния, хотим мы того или нет.
— И это должен быть мужчина, — добавила Уко.
— А нельзя взять самого младшего сына императора и посадить его на трон? — предложил Ши Да, лучший начертатель в Академии, если не считать Ци Юминг.
— Если бы учитель Кун хотел так сделать, он бы так и сказал. Но он говорил о смене династии! — огрызнулась Мэй. Она устала. Скоро начнется магический откат после пропускания через себя такого объема Ки. Пальцы на руках и ногах уже начали неметь.
— Я готов! — вдруг заявил Тедань.
— Что?
— Я стану императором. За мной нет никого, кроме Академии и вас, я много беседовал с учителем Куном о будущем страны, умею читать и писать, и я определенно мужчина.
Благородная осанка, крупный породистый нос, тугой пучок волос на макушке, потрепанный, но пока ещё целый халат.
Как он вообще выжил в этой мясорубке? На Теданя пришлось больше половины всех защитных заклинаний дворца. Без него они вряд ли бы прорвались через многочисленные массивы и ловушки, опоясывающие пространство внутри ограды.
Мэй смотрела на друга и понимала, что он лучший кандидат на престол. Хотя Тедань давно не произносил знаменитую фразу о том, что он покорит Небеса, ученики Академии еще помнили об этом. Он был личным учеником Кун Веймина и обладателем уникального дара. На него невозможно воздействовать магически, и если его дар передастся детям, это принесет пользу всей стране.
Первым опомнился Цянь Ян. Он опустился на колено и положил меч к ногам Теданя. Тот дернулся было поднять друга, но Мэй остановила его.
— Привыкай. Император всегда видит лишь склоненные головы.
Один за другим ученики Син Шидай падали на колени и складывали оружие перед будущим императором. Мэй не спускала с Теданя глаз: не испугается ли? не струсит ли? выдержит ли груз, который не должен был пасть на его плечи?
Спустя месяцы после восхождения Теданя на императорский трон Мэй спросила у тех, кто присутствовал при этом разговоре, почему они согласились с первым же вариантом. И оказалось, что никто не воспринимал Теданя всерьёз. Его всё ещё помнили как грубого крестьянина с синими всклокоченными волосами, который не умеет ни читать, ни писать. Помнили, как он сдуру разрушил защитный массив на стене Академии. Помнили, что он не способен использовать магию. За ним на самом деле не было ничего, кроме Академии, а значит, он не сможет узурпировать трон и всегда будет зависеть от учеников Син Шидай.
— Император обычно заперт в своем дворце и не имеет свободы поступать, как хочет, — в один голос сказали ребята.
Словом, все видели императора как человека, который может лишь ставить печать на указах да восседать на троне в пышных одеждах.
И как же сильно они ошиблись!
Не успел Тедань примерить тунтянь-гуань и привыкнуть к новому имени, как с головой окунулся в подготовку страны к приходу семихвостой. Он не подписывал бумаги, а раздавал указания, назначал встречи, сам врывался в дома знати, мотался по всему Киньяну с жалкой полусотней охраны вместо положенных семисот. Цянь Ян, которого поставили главой охраны дворца, тогда научился жить, засыпая на несколько минут каждый час, заработал несварение и седую прядь. Уко исхудала и утратила весь культурный лоск, который приобрела в Академии, она огрызалась на каждого, кто подходил к императору слишком близко, била кнутом без предупреждения, шипела, не разбирая ни знатности, ни важности. И именно она предотвратила с десяток покушений на Теданя. В Киньяне ее запомнили под прозвищем «Бешеная сука».