- Что за метаморфоза? – ахнула Катарина.
- Это указание на то, что ты морская волшебница. Едва водяные чародейки ступают в земные дворцы, как их одежда приобретает цвет воды. Ведь вода теперь твоя стихия.
- То есть голубой цвет подобен клейму?
- Скорее стягу!
А вот банты на платье оказались белыми, как морская пена. Кайма из рыбок и ракушек была вышита золотой нитью. Ну, прямо одни указатели!
- А я уже и морской волшебницей повсюду считаюсь? Даже в таком далеком от моего кита Алауре?
- А как ты думаешь?
Катарина услышала, как ахают дамы, чьи шлейфы внезапно намокли. Одна герцогиня отжимала свой подол. Другие взволнованно перешептывались:
- На бал проникли моргены!
- А ты их видишь?
- Нет, море слишком далеко! Они не могли сюда попасть!
Море всего в паре миль от дворца! Морской мост достигал окна тронной залы и некоторых башен. Луриэль хихикал. Катарина глянула на пол и заметила, что оборки на ее юбках растекаются по полу пеной и целой лужей соленой морской воды. Вот откуда столько возмущенных вскриков.
- Похоже, нам лучше отсюда уйти, чтобы не смущать публику.
- Хорошо, полетели! – Луриэль обхватил ее за талию и пронес вперед над головами танцующих. Чтобы долететь до окна, нужно было миновать центр залы и тронное возвышение.
На троне восседала красивая коронованная брюнетка, за спиной которой трепыхались крылья цвета звездного неба – синие в золотых звездочках. Вот это да! Катарина присвистнула, как простоя продавщица устриц. Она-то думала, что феи бывают исключительно морскими и лесными с крыльями, как у бабочек или стрекоз.
- Веди себя, как леди! – одернул ее Луриэль.
- Зачем? Нас всё равно никто не видит!
- Это еще не значит, что на этикет надо наплевать.
- Я устала от дворцового церемониала: это нельзя, то нельзя, а вот это можно только по четвергам, а вот это только по пятницам! Всё! С меня хватит! Дай мне пожить вольно!
Луриэль смутился от гневной тирады. Катарина и сама застеснялась. О какой воле можно говорить, если на ноге цепь.
- Кто они такие? – она кивнула на парный трон под роскошным балдахином оттенка звездного неба, где восседали брюнетка-фея и коронованный златокудрый юноша с очень бледной кожей.
- Как кто? Король и королева Алуара, разумеется!
- Я не об их титулах. От них исходит аура магии.
- А, так ты уже и сама научилась ее улавливать.
- Кто они такие на самом деле? Волшебник и волшебница, которые управляют подданными с помощью магии, как марионетками?
- Дочь звездной феи и спящий король, - представил их дух.
- Что-то он не похож на спящего.
- Он спал столетиями, пока королева Эстелла его не разбудила, поэтому теперь он постоянно бодрствует.
- Так ее зовут Эстеллой! То есть звездой? Имя очень подходит к ее облику. У нее даже на шее сверкает кулон-звезда.
- Особо на нее не заглядывайся, иначе попадешь под ее чары. Ты ведь сейчас не на море. На земле силы морских волшебниц ослабевают.
Луриэль точно подметил. Катарина ощутила слабость, едва сконцентрировала взгляд на королеве Эстелле. А стоило сделать привычные пассы руками, и вместо чар с кончиков пальцев потекла вода.
- Я не могу здесь колдовать! – ахнула Катарина. - Море слишком далеко. Чем оно дальше, тем слабее моя сила!
- Но ты можешь устроить потоп! – Луриэль перехватил ее поднятые руки. Из кончиков ее ногтей всё еще сочилась вода. – Замок затонет, если ты не успокоишься. Пока внутри тебя буйство чувств, стихия воды будет рваться сюда. Дыши ровнее! Не волнуйся! Это не последний твой визит на земной бал!
- Скорее маскарад! Я чувствую себя, как в маске сирены, - Катарина оглядела платье, растекавшееся пенной водой, и постаралась успокоиться. Нужно ровно дышать и унять сердцебиение. Смятение чувств это лишнее. Она еще насмотрится на балы, пиры и даже уличные ярмарки. Этот выход в свет первый, но не последний.
- Это она меня блокирует, - Катарина впилась взглядом в Эстеллу. – А может он…
Король на троне хоть и не выглядел сонным, а вид у него был зловещий, как будто он вампир только что вышедший из склепа прямо на ночной бал. Вьющиеся кончики светлых волос касались его воротника-жабо, лазурные глаза загадочно мерцали из-под веера золотистых ресниц, кожа была бледной, как алебастр. А вот пальцы с выпирающими костяшками, лежащие на подлокотниках трона, казались руками мертвеца. Чтобы скрыть их бледность и вялость, король нанизал на пальцы столько перстней, сколько и в шкатулке не уместится. Теперь его руки в буквальном смысле драгоценные.