— Ладно, Эревис. Экипаж твой, впрочем, как и дом.
— Спасибо, господин, — сказал Кейл, вставая из кресла. — Лорд Ускеврен, я не знаю, чем это всё закончится, но…
— Эревис, — оборвал его Тамалон. Во взгляде лорда отразилось беспокойство: — Почему ты отказываешься от моей помощи? Я же вижу, как ты взволнован. Ты, как никто другой, должен понимать, что мне можно доверять, как многие годы я полностью доверял тебе. И после всего ты не расскажешь мне, что случилось?
Кейл подавился привкусом собственной лжи. Он опустил голову, пытаясь скрыть наполнившие глаза слёзы. «Я полностью доверял тебе». Но он сам себе не доверял.
Тамалон вздохнул и кивнул, нарушив неприятно долгое молчание.
— Я понимаю, у всех нас есть свои секреты. Береги себя, Эревис.
— Конечно, господин, — едва выдавил из себя Кейл и спешно покинул библиотеку.
Сломленный чувством вины, он добрёл до своей комнаты, разжёг свечу и поставил её на стол. Кейл рухнул в кресло, в котором он обычно предавался чтению, и обхватил голову руками. Он долго сидел, вдыхая запах собственного обмана. «Забросить к Ускевренам осведомителя было моей идеей. Именно по моей инициативе предыдущий дворецкий погиб во время уличного ограбления. Я сам сделал всё это. Это было прежде, чем я узнал их», оправдывал себя Кейл, «прежде чем я сам изменился»…
Лёгкое постукивание о дверной косяк достигло слуха дворецкого. Он сам оставил входную дверь открытой.
От сотканной в слабом свечении красоты Тазиены у него перехватило дыхание. Обтягивающие кожаные штаны и облегающая шнурованная безрукавка являли взору плавные изгибы её тела. Её чёрные волосы были коротко острижены в соответствии с кормирской модой, акцентируя внимание на гладкой коже лица и блестевших зелёных глазах. Вид у девушки был одновременно и наивным, и хладнокровным. Эта красота — напоминавшая совершенную невинность — словно магнитом притягивала к ней Кейла.
— Я услышала, как ты входил, — произнесла она с игривой улыбкой на лице. — И увидела, что твоя дверь осталась открытой…
Когда девушка увидела его лицо, её улыбка сменилась выражением взволнованного беспокойства.
— Что случилось, Эревис?
Тазиена быстро пересекла комнату и уселась на подлокотнике его кресла. Её нежное прикосновение к плечу заставило трепетать сердце Кейла. Её запах, смесь лаванды и розового масла, опьянял его.
«Она не для тебя, глупец», мысленно отчитал сам себя Кейл. «Она на десять лет младше, да к тому же дочь твоего господина. Вот и станет ли она иметь дело с таким проходимцем и лжецом как ты?»
Его внутренний протест растаял от тепла, испускаемого её телом.
— Эревис, что с тобой? Что произошло?
Вернув самообладание, Кейл посмотрел ей в глаза:
— Разве тебе не пора? — при этом на его лице появилось выражение заботы.
Она одарила дворецкого таким взглядом, что увидь его её мать, она была бы горда за девушку.
— Не надо менять тему, Эревис Кейл. Я спросила тебя, что случилось.
Несмотря на строгий тон, её нежные глаза были полны беспокойства. Кейл сник.
— Да, Тазиена. Кое-что случилось. Кое-что… ужасное. Я должен уехать на некоторое время. И я надеюсь… надеюсь вскоре вернуться.
Её поза стала напряжённой.
— Надеешься? Ты о чём? Куда ты собрался?
Кейл отрицательно покачал головой.
— Я не могу сказать тебе, Тазиена…
— Ты выполняешь какое-то указание моего отца? Если он подвергает тебя опасности…
Она вскочила на ноги, всем своим видом показывая, что намерена отправиться на поиски Тамалона.
— Нет, он тут совсем не причём.
Он хватил пальцами за руку девушки, вернув её на место. Её кожа была как бархат.
— Ничего подобного, — повторил он, ощущая её плоть на кончиках покалывающих пальцев. — Это личное дело.
— Личное? Тогда расскажи мне о нём. Возможно, я смогу помочь.
Она задрала безрукавку, открывая взору кинжал, висящий на поясе, и часть манящего, оголённого тела.
— Ты же знаешь, я не новичок в делах подобного рода.
«Дела подобного рода». Единственное, что знала Тазиена о его прошлом — что он мог прекрасно скрываться в тенях. Он не раскрывал все свои умения. А то, о чём рассказывал, преподносил как отголоски бурной молодости.
— Да, — признал он. — Я знаю, что ты не новичок.
В поисках отражения своей души, Кейл взглянул в её глаза. Несколько секунд она смотрела на него, затем, смутившись, отвела взгляд прочь. Не смотря на её «дикость», он был уверен, что руки девушки всё ещё не запятнаны кровью. И Кейл хотел, чтобы они дальше оставались такими же чистыми.