И когда вся сковорода была очищена, люди начали сыто отрыгивать и чаще зевать, на крыльцо вышел Дорофей Васильев. Он поглядел на полог зари, почесался и, сделав вид, что никого не заметил, опять ушел в сенцы.
Яша захлебнулся смехом и злобой:
— Карасика захотел! Тебе, обормот, ерша в горло, да хвостом наперед!
Когда Доня ушла в дом, рыбаки, столкнувшись головами, уснули тут же, где ели, рядом с умирающим костром, от которого поднимались тонкие завитки дыма, такие же синие, как разгулявшееся степное небо.
10
К уборке ржи вернулся в Дворики Зызы. Он уезжал из дома раза три в году, живал на стороне недели по три, по месяцу, никаких вестей домой не подавал и возвращался всегда полный новостей. Это был по-своему загадочный и не всем понятный человек. Богатеи — Дорофей Васильев и Ерунов — считали его за пустоболта, Афонька с ним дружил, а тамбовцы, с виду нелюдимые, часто заходили к беспокойному человеку в избу, подолгу сидели, протабачивая избяные углы.
Зызы не похож был на прочих дворичан. На участок он пошел не от жадности и не от изнурившей бедности. Члену землеустроительной комиссии он сказал так:
— Я иду на хутор от общественного самовольства. Понимаешь? Чтоб мной всякая га́виза не командовала.
Хозяйство у него велось плохо. Он еле-еле сводил концы с концами и не обнаруживал признаков желания осесть на земле надолго. На его дворе одиноко бродили костлявая лошадь, корова и десяток овец. Всем хозяйством заправлял Степка, а сам Зызы только колготил сына, сбивал с толку.
До выселения на хутор Зызы в деревне почти не жил. Смолоду он ушел на сторону, долгое время работал на заводах, потом перешел на легкую работу — артельщиком на вокзал. Деньга тут шла хорошая, тюки и чемоданы пассажиров первого класса рук не оттягивали, и веселила работа на людях: жизнь — лучшей и не пожелаешь. Зызы обзавелся семьей, жену взял из городских, заимел хорошую квартиру, надел воротничок и бобровую шапку. Но потом все пошло прахом. О его достатках узнали в селе, у мироедов набухла зависть к удачливому земляку. Неожиданно у Зызы появились гости, ходоки от общества. Они жили у него с неделю, пили чай, намекали на выпивку, ели, спали, продушили квартиру потом, кислотой овчинных шуб и нудными жалобами на скудость деревенской жизни. Когда гостеприимство хозяев было истощено вконец, гости приступили к делу. Речь их была путана и нескладна:
— Мир… Оброки… Земля истощала. Не поднимешь. Люду деться некуда. Могила живая.
Потом наиболее смелый из земляков сказал прямо:
— Обчество с тебя должок ищет. Живешь ты по-господски, небось и деньги есть, — рубликов сто швырком с тебя надо для миру.
Зызы обложил их матом. Ходоков это вразумило мало, они гнули свою линию с неослабевающим упорством. Зызы, не зная, как от них очистить квартиру, посоветовался с полезным человеком и неожиданно для земляков пошел на уступки. Полезный человек, пошарив в законах, прочитал:
— Статья 60-я Положения о видах на жительство гласит: «Паспорт выдается каждому члену общества с разрешения старосты данного общества, так называемого отпуска, без которого паспорт крестьянину не выдается».
И, желая добра приятелю, разъяснил далее, что с обществом грубиянить не стоит, если хочешь иметь паспорт. Сто рублей были выданы и зашиты одним из ходоков в шапку.
Такой оборот дела в селе понравился. На следующий год опять навалили гости, опять харкали на пол, натеряли вшей и попросили еще сотню. Зызы завыл, но деньги выдал. Зато на следующий год натравил на непрошеных гостей дворника, посулив ему целковый. Дворник угодливо огрел гостей метлой, постращав их участком. От сердца у Зызы отлегло. Но к весне, когда был послан в волостное правление для замены паспорт, Зызы вызвали в участок. Там ему прочитали, что «общество крестьян села Глушки на сельском сходе на должность полевого сторожа избрало крестьянина означенного села Ивана Никандрова Слобожанкина, проживающего в городе Москве, о чем поставить означенного Слобожанкина в известность через господина пристава того участка города Москвы, в коем проживает Слобожанкин. Паспорта на новый год Слобожанкину, общество находит, выдавать не следует, о чем сделать представление волостному старшине».