На удивление столовая была полупуста. Неподалеку от выхода, сидели пара ребят в больничных пижамах, а в дальнем конце, у окна, грустно ковырялась со своей порцией Акане.
Заставив весь поднос, налил сливового компота и не найдя для стакана свободного места, попросту водрузил его сверху на гору тарелок.
Теперь бы только не упасть со всей этой пищевой пирамидой – подумал я и не долго думая подсел к чем-то опечаленной девушке.
– Привет! Что с настроением?
– Нормально, типа, всё. Отвали!
– Ну да, нормально. А чего в пустую тарелку вилкой тыкаешь?
Динк! Тарелка со звонким хрустом развалилась на две половинки!
Акане посмотрела мне в глаза тяжелым взглядом и спросила: – Что он тебе рассказал?
– Точно не сказку про ёжика. Рассказал, что я сирота из деревенских. Пока я был в беспамятстве, родители умерли и он взял меня на свое попечение. Зачем? Не знаю. Я после такого известия переволновался и упал в обморок.
– Ты? В обморок?
– Ну да! А что тут такого? Я переживал!
– Что еще говорил? Рассказывал, как они умерли?
Я лихорадочно принялся соображать, что и как рассказать Акане. События неслись галопом не давая толком задуматься. Но когда-то же это делать нужно? Меня давно обуревал вопрос – а какого собственно черта она делает в Макадемии? Одаренная, крутой боец школы боевых искусств и работает старшим дворником? Чушь, не выдерживающая никакой критики. А вот человек Гильдии приставленный для присмотра за моей бренной тушкой – гораздо более реальный вариант.
– Ректор тебе ничего не рассказал? – удивился я.
– А, должен был? Ты, типа, как себе это представляешь? Тебя, потерявшего сознание, вынесли из кабинета. А там полный разгром и Ректор подзывает, мол, госпожа старший дворник, проходите я вам сейчас всё-всё расскажу, присаживайтесь прямо здесь, в моё кресло, типа. Ещё и массаж плеч вам сделаю, в процессе. НЕТ! Ничего он мне не рассказал.
– Тогда в чём печаль?
– Не твое, типа, дело!
– И всё-таки? – Чуть нажал я отпивая компот. Вкусный, блин! В детстве нас тетя Наташа, мама Акиры, таким частенько угощала. Знатный у нее получался компот.
– Алекс, мы друзья? – неожиданно спросила Куроки.
– Конечно! Я же говорил.
– А, друзья могут делать друг другу подлости?
– Могут, наверное. Но, тогда они вряд ли смогут оставаться друзьями.
Девушка закусила губу, потыкала остатки тарелки вилкой и продолжила трагическим голосом: – А если друг не узнает, что подлость сделана другим другом?
– Подлость всегда остается подлостью. Узнает кто-то или не узнает, дело десятое. – Кажется я начал догадываться к чему она ведет.
– А если подлость сделана не по своей воле, а при исполнении долга, тогда что?
– Акане, что случилось?
– НИЧЕГО! – буквально выкрикнула девушка. – Все ОТЛИЧНО!
– Воу – воу! Успокойся начальница! Моя жилетка всегда к твоим услугам! Для чего еще нужен подчиненный? Поплачься малышу Алексу и на душе твоей станет легче.
– Малыш, типа, ага, – ухмыльнулась Акане. – Да ты уже выше меня вымахал!
– Это просто ты такая мелкая!
– За мелкую в лоб получишь! Я не мелкая, а миниатюрная!
– Как скажешь. Хоть микроскопическая! Мне пофиг.
– Эй, деревня! Хамить заканчивай! Давно на ринге не летал?
– Молчу госпожа! Бесправный раб испугавшись побоев не посмеет больше и рта раскрыть в вашем присутствии.
– Так то, типа!
"Фух, вроде её отпустило!" – я облегченно выдохнул. Перспектива нежданных откровений от Куроки меня реально пугала. И как сразу не догадался? Каонаси же мне ясно сказал – "..За тобой присматривают и это не я.." Получается Акане и есть тот самый таинственный присматривающий. А кто еще? Никого ближе от Гильдии я просто не знаю. Елена Брюллова? Та вообще появляется в Макадемии раз в декаду. Остается Куроки. Больше некому.
И вообще, какой гений догадался приставить ко мне человека с эмоционально неустойчивым расстройством личности? Возможно это такой хитрый ход, чтобы войти в доверие, но лично я уверен что с разумом Куроки что-то не так. Слишком много эмоций не присущих её возрасту, импульсивных действий и резкой смены настроения. Я из-за подобного с одной из своих бывших, в прошлой жизни, расстался, так что знаю о чем говорю. Еще вариант – она попаданка с разумом ребенка. Но нее… Не верю я в это.