С разных сторон к дому Верещагиных подъезжали на лошадях гости и просто зрители, чтобы всем обозом поехать в церковь смотреть на венчание. Среди приехавших людей, были даже крестьяне из соседних деревень. Семён Александрович зашёл в дом и переоделся в праздничный костюм, шубу сверху он надевать не стал, а надел лёгкое пальто, так как было на улице не холодно.
И вот из дверей дома женихи вынесли на руках своих невест, нарядных и красивых, посадили их в коляски и дали команду кучерам ехать. Роль кучеров выполняли «дружки». Следом за тройками двинулись на телегах родственники и гости, растянувшись цепочкой по дороге. В одной из телег гармонист начал играть весёлую мелодию русской плясовой, и Семёну Александровичу стало радостно на душе. Ехал он в четырёхместной коляске вместе с женихом и невестой, сидящими на передних сиденьях. Рядом с ним сидел Пётр Егорович.
Возле Троицкой церкви, свадебную колонну встретили гости из Данилова, которых пригласил Александр Семёнович, согласовав список приглашённых с отцом. Это были: Серёжа Сержпинский, Серёжа Воденков, их матери и Григорий Воденков.
На облачном сером небосводе облака раздвинулись, и выглянуло солнце. Создавалось весеннее настроение: так же, как и весной на талом снегу, на дороге валялись кучки сена и конского навоза, а над деревьями вокруг церкви, словно грачи, летали вороны, которых спугнул людской шум и колокольный перезвон.
Священник, отец Владимир, поджидал молодых возле каменных, побелённых, ворот, в своей позолоченной рясе. С ним заранее согласовали время венчания и способ оплаты. На одной из телег ему привезли мешок овса для скотины. Он, живя в деревне, тоже держал всякую живность. С отцом Владимиром Верещагины раньше дружили; ездили, друг к другу в гости, тем более рядом жил Тихменев Николай Александрович, тоже давний друг семьи Верещагиных, которого недавно расстреляли. Семён Александрович невольно вспомнил о нём, и настроение заметно испортилось. Перед глазами всплыла та ужасная обстановка, которая была в тесной и вонючей тюремной камере.
- Слава богу, приехали! - радостно воскликнул священник. – Я и ночь почти не спал, всё молился за вас.
Он обнимал Верещагиных, а жениха и невесту поцеловал и перекрестил, как своих детей, затем велел всем заходить в церковь, а сам задержался с Семёном Александровичем:
- До меня дошли слухи, будто вас и Тихменева чуть не расстреляли, – сказал он.
- Меня спасли, а Тихменева расстреляли, - с горечью в голосе сообщил Верещагин. – Я вам всё расскажу. Ещё раз приглашаю вас с матушкой к нам сегодня на свадьбу. Там и поговорим.
Священник что-то пробормотал себе в бороду, и потом громче спросил:
- А можно и сына с дочкой взять с собой?
- Да ради бога, приходите всей семьёй! – с улыбкой сказал Верещагин, и они стали пробираться сквозь толпу ближе к женихам и невестам.
Внутри церковь святой троицы была богато оформлена, даже лучше, чем некоторые Даниловские церкви. Сказалось то, что помещики Тихменевы и Верещагины потратили на её строительство и оформление, большие деньги. Снаружи она тоже отличалась своей архитектурой, выглядела, как церковь в Петербурге на Васильевском острове. Не смотря на то, что внутри было просторно, весь народ, пришедший сегодня, не мог вместиться и около сотни человек толпились на улице, в основном это ребятишки и старики.
Сначала в церкви проходила обычная служба, над толпой поднимался сизый дымок ладана, хор певчих мягко вторил громкому голосу отца Владимира.
Соня и Лариса Верещагины пробрались поближе к алтарю, чтобы не прозевать венчание. Девочки искренне завидовали невестам, стоящим в свадебных белых платьях, рядом с женихами, одетыми тоже в парадные костюмы.
- Тебе какой жених больше нравится? – спросила Лариса Соню.
- Конечно Тонин. Он старше и симпатичнее.
- Мне тоже, - согласилась Лариса, - но и у Даши жених красивый. Он высокий и крепкий, наверное, очень сильный. Главное, чтобы муж мог защищать жену.
На девочек люди недовольно оборачивались и сердито шипели: «Не разговаривайте, ведите себя тихо…» Пришлось замолчать, хотя очень хотелось поделиться впечатлениями. Примерно через метр от них стоял Серёжа Сержпинский. Соня узнала его и стала за ним наблюдать, как он крестился и почти не кланялся, а лишь слегка наклонял вперёд голову. В отличие от него люди, стоящие вокруг, кланялись по пояс. Соня тоже низко кланялась, но реже других молящихся людей, иначе могла не разглядеть что-нибудь интересное.