- А зачем ты туда едешь? – машинально спросил Сергей, ловя себя на мысли, что слишком любопытен. Но Альберт, видимо, ждал такого вопроса и с удовольствием стал рассказывать:
- Я ведь тебе говорил, что мы с Генрихом были друзьями, он и сейчас, не смотря на своё высокое положение, очень хорошо ко мне относится. И в Ярославском областном управлении НКВД, стали меня побаиваться, понимая, что со стороны Ягоды есть на меня виды с дальнейшей перспективой. В нашей системе ни чего нельзя утаить. Генриху нужна опора на своих людей. При встрече хочу его предупредить, что Ежов его подсиживает: без ведома генерального комиссара НКВД, шлёт на места планы и разнарядки по аресту врагов народа, всякие инструкции за своей подписью, хотя он только один из пяти заместителей наркома. В областном управлении и то заметили, что Ежов прыгает выше головы. Я Кольку Ежова тоже неплохо знаю. Он может только с бумагами работать и большой подхалим. Пока троюродные братья беседовали, сидя в тени деревьев, за шахматной доской, поблизости никого не было, только в густых зарослях сирени чирикали воробьи. Но вот из дверей дома вышел пожилой сосед со второго этажа. Он, щурясь от солнца, поздоровался с сидящими за деревянным столом людьми, всмотрелся в военного, и по его испуганному выражению лица, Сергей понял, что старик узнал по военной форме сотрудника НКВД, сидящего с ним. После этого старик поспешил уйти. За последнее время форма сотрудников НКВД вызывала у Даниловцев страх, от того что по ночам по городу ездила машина-фургон, чёрного цвета, и чекисты сажали в эту машину арестованных.
Пользуясь, случаем, Сержпинский спросил брата:
- Что за тройки теперь судят людей вместо суда?
Расставляя шахматы для новой партии, Альберт пояснил:
- Руководители страны озабочены массовым нарушением закона о паспортном режиме. Много народу перемещаются из одного места в другое без всякой регистрации и поэтому суды завалены подобными делами. Они не успевают рассматривать более важные уголовные дела. Вот и придумали тройки. На заседаниях этих трёх человек, должен присутствовать работник прокуратуры, для контроля, за соблюдением законности. Но у нас это не соблюдается.
Альберт снял фуражку, чтобы вытереть носовым платком пот на лице, поправил волосы и с иронией добавил: «Откровенно говоря, это придумано для того, чтобы быстрее пополнять трудовые лагеря на стройках народного хозяйства. Принудительный труд оказался гораздо дешевле, чем труд добровольный за деньги».
- И ты поддерживаешь такую политику? – удивлённо спросил его Сергей.
- Нет, конечно. Как говорил при последней нашей встрече Генрих: «При царе все добровольно работали, кроме каторжан. А при Советской власти люди работать не хотят и ждут всяких льгот и привилегий». Однако, Ягода тоже не согласен с политикой Сталина, который полагает, что надо быстрее развивать промышленность, и бесполезно людей уговаривать трудиться по десять - двенадцать часов в сутки за тарелку похлёбки.
Однако Альберт признался, что вынужден исполнять волю партии, и у него нет другого выхода. В завершение разговора, Сергей попросил Альберта разузнать в Москве о судьбе Сониного брата Пети Верещагина. Возможно, что он так и не раскрыл своего настоящего имени, а действовал под псевдонимом «Евгений Семёнов».
Через два часа, пока родственники играли в шахматы, на крыльцо вышла Евпраксия Павловна и пригласила мужчин обедать. (На керосинке долго варилось мясо петуха).
Санаторий в Алуште. Сержпинский в заднем ряду второй справа.
На следующий день Сержпинский пошёл на вокзал, чтобы уехать по путёвке в санаторий. Его никто не провожал; Соня работала, да и не одобряла она эту поездку мужа. «Всё бесполезно. Лучше бы занимался дома по хозяйству» - так считала она. Мать тоже не пошла, сославшись на то, что с утра разболелась спина. Денег на дорогу дал ему Альберт, объяснив, что сотруднику НКВД полагаются командировочные. Сам Сергей собрал себе чемоданчик в дорогу: положил туда, по совету матери, сменное бельё, полотенце, зубную щётку, зубной порошок, мыло, взял со стола кусок варёной курятины, оставшийся со вчерашнего дня, и краюху хлеба.
Путь в Крым лежал через Москву, Киев и конечная остановка была в Симферополе. После Симферополя он добирался до санатория на пролётке извозчика. Всю дорогу Сергей вспоминал, как с отцом они всей семьёй проделали этот путь. Поздно вечером, он прибыл в Алушту, где находился санаторий. Там его встретили очень приветливо и дали успокаивающую микстуру от боли в желудке, так как в дороге желудок разболелся. Сразу же на следующий день, Сергей дал домой телеграмму, что доехал хорошо. Всего срок пребывания в санатории составлял двадцать дней.