- Умные у вас сыновья, - сказала Соня, - а всё от того, что у них хорошая наследственность. Ведь мать Константина Фомича была не законно рождённая дочь моего деда Александра Иосифовича Верещагина. Вы знали об этом?
- После революции только узнала, - ответила Мария Фёдоровна. – Да говорят, что у ваших предков во всей округе таких детей много было. Не зря раньше барин к крепостным крестьянам обращался: «Дети мои».
Уже в девять часов гостья стала зевать, и её клонило ко сну. В деревне рано ложились спать. Заметив это, Соня устелила ей матрас возле печки, со стороны маленькой комнаты, а сама стала варить на завтра картошку, и суп из курицы. Обычно куриц и уток резал Павлик, когда приезжал, а больше в семье никто не мог выполнить эту обязанность, и, в отсутствии Павлика, приходилось просить соседа.
В одиннадцатом часу, вся семья тоже спала, но Соне не спалось. На неё произвело впечатление то обстоятельство, что в деревне Гарь, в прошлом процветающей, произошёл такой стремительный упадок: зажиточных крестьян раскулачили, барский дом и хозяйственные строения разобрали и куда-то перевезли, и жителей деревни осталось мало – из одиннадцати крестьянских домов, (по словам Марии Фёдоровны) осталось пять.
-------------------------------------------------------------------
Сергей каждый день думал о Нине Павловне, в его голове творилось что-то не понятное. Она приснилась ему даже во сне. Он каждый день водил к ней в класс Колю, и объяснил, что заказал столяру сделать подрамник нужного размера. Вся эта подготовительная работа длилась долго, и к Новому году он портрет, наконец-то, написал. И, как ни странно, после завершения портрета, его влюблённость закончилась. Сергей изучил позирующую девушку, видел её словно насквозь. Он в разговоре с ней хорошо понял её характер, и передал его в портрете. После этого она стала ему не интересна, словно прочитанная книга.
С каждым годом в стране всё активнее праздновали международный женский день «Восьмое марта». Мужчины поздравляли женщин, дарили им подарки. В магазин, накануне праздника, завезли дешёвые духи для женщин и одеколон, пользующиеся спросом у мужчин. Сергею подсказали друзья, что лучший подарок для женщины – это духи. И он выстоял очередь, чтобы купить несколько маленьких пузырьков духов и заодно купил себе два пузырька одеколону, чтобы пользоваться после бритья. Мода на усы и бороды стала проходить среди интеллигенции, и все учителя-мужчины ходили в школу чисто выбритыми.
День «восьмое марта» в 1933 году, был объявлен выходным днём, и во многих коллективах, где работали женщины, перед праздником, седьмого числа, мужчины на собраниях их поздравляли. Сержпинский в тот день последние уроки вёл в первой школе, там коллектив учителей состоял, в основном, из женщин. Во второй школе директор не разрешил накрывать столы в честь праздника, а в первой школе, в конце рабочего дня директор собрал всех в актовом зале и поздравил женщин, а лучшим из них объявил благодарность с занесением в трудовую книжку. Большинство учителей стали уговаривать директора организовать в актовом зале застолье с выпивкой, и он согласился. Быстро собрали необходимую сумму денег, сходили домой за домашними заготовками, купили вина и прочих продуктов.
На столе было не богато, но селёдки, картошки, солёных огурцов и капусты хватило на всех с избытком. Вина купили не много, и никто не выглядел пьяным. Все учителя вели себя культурно, как подобает интеллигенции. Учитель музыки играл на пианино, и остальные учителя пели под его аккомпанемент народные песни.
Вечером, когда стемнело, все стали расходиться по домам, и на улице Сергея Николаевича догнала Нина Павловна. Она пошла рядом и попросила его по имени:
- Серёжа, проводи меня до дома, я одна боюсь идти.
Такая просьба его удивила, сначала он хотел отказаться, но подумал, что, может, действительно она боится и согласился. Жила девушка не далеко от дома Саши Румянцева, но Сергей этого не знал. Он раньше не спрашивал её адрес. Снег в этот день таял, и под ногами хлюпали лужи. Было, как всегда темно, лишь на углу улицы Карла Маркса и улицы Ленина, светил со столба электрический фонарь. На большее мощностей местной электростанции не хватало. В центре Данилова в домах было электричество, поэтому из окон слабо освещались тротуары, без этого тусклого света пришлось бы идти на ощупь.