Сергей ничего на приглашение не ответил, а открыл шампанское и разлил его по бокалам. Детям были поданы маленькие рюмочки, в зависимости от возраста, и он налил им тоже.
- А не рано ли детям давать вино? – спросила Елена Валентиновна.
- Мы выпиваем редко, только по праздникам, - ответила Соня, - И моя мама, царство ей небесное, нам с раннего возраста, по праздникам давала попробовать вино. Она говорила, что запретный плод бывает слаще. Пусть лучше дома попробуют вино, чем на улице, в подворотне.
Сергей встал и сказал короткий тост: «Предлагаю выпить за дружбу между нашими семьями»!
- Тост очень своевременный, - согласился Владимир Борисович и отпил несколько глотков из своего бокала.
Когда выпили, все стали закусывать. Особенно гостям понравилась селёдка под горчичным соусом.
- Я такую селёдку пробовал ещё в шестнадцатом году в Ярославском ресторане, - сказал Соколов. – Соня, дайте, пожалуйста, рецепт моей супруге, я теперь буду кушать селёдку каждый день. При этих словах он применил мат, в восторженном смысле. Евпраксия не вытерпела и сделала замечание:
- Владимир Борисович, вам совсем не к лицу выражаться матом.
- Извините, Евпраксия Павловна, я думал, что вы слились с народом, и уважаете мат. Теперь все начальники матерятся, чтобы быть ближе к народу.
- Вы не обижайтесь, Владимир Борисович, я введу вас в курс дела, откуда появился мат в русском языке. Во время монголо-татарского ига захватчики унижали русских людей, обижали матерей. В тот период матом ругали только врагов. И до революции редко можно было услышать матерные слова, а теперь его услышишь везде.
После этой лекции, Соколовы смущённо молчали. Соня подала горячую картошку с мясом, а к чаю принесла с кухни торт «Наполеон». Гости, и особенно дети, были в восторге от торта.
- Как он приготавливается, - интересовалась Елена Валентиновна, и просила у Сони дать рецепт.
Пока женщины обсуждали рецепты приготовления разных тортов, а дети занялись игрой в лото на письменном столе, Сергей и Владимир Борисович пошли на кухню играть в шахматы. Во время игры Соколов завёл разговор о политике, но Сергей только поддакивал или молчал. Он боялся, чтобы собеседник не оказался провокатором и не донёс бы в НКВД.
- Вы слышали по радио выступление Сталина на съезде? – спрашивал он.
– Нет, не слышал, - ответил Сергей.
- Он сказал: «Жить стало лучше, жить стало веселей». И я с ним в этом согласен, но не согласен с репрессиями. Зря у нас арестовали и посадили в тюрьму районных руководителей за колхоз «Новый быт». Вы знаете, по какой причине ликвидировали этот колхоз? За то, что они не хотели работать и не выполнили план минимальной сдачи государству зерна.
Сергей ничего не ответил по этому поводу и вспомнил, что Соня про Соколова рассказывала, как он на работе ругал Советскую власть и не боялся, что кто-нибудь на него донесёт. Возможно, он не боится, так как сам агент НКВД. И Сергей решил хвалить нынешний строй, чтобы проверить реакцию собеседника.
- Я про репрессии ничего не слышал, - сказал он. – И со словами Сталина, что жить стало хорошо, вполне согласен. Вот, уже второй раз в стране снижают цены, а зарплата не уменьшается, медицинское обслуживание и образование у нас бесплатное, за жильё мы платим всего три рубля в месяц и так далее. При царе пенсии могли получать только государственные служащие, а теперь пенсии могут получать все.
Соколов оторвал свой взгляд от шахматной доски и с нескрываемым удивлением смотрел на Сержпинского. Услышав последнюю фразу, возразил:
- Нет, колхозники сейчас пенсии не могут получать. Это я точно знаю. А что вы можете сказать про войну в Испании? – перевёл он разговор на другую тему.
- К любой войне я плохо отношусь, - высказал своё мнение Сергей. – У нас в школе у одного учителя приехал домой с Испанской войны сын. У него несколько ранений и лишился обеих ног, теперь калека на всю жизнь. Отец говорит: «Хорошо, что жив остался».
Владимир Борисович в шахматы играл хорошо и дважды Сержпинского обыграл. Гости уходить ещё не собирались, хотя времени было уже полдевятого. Пришлось продолжить игру, заняться было больше не чем. Сергей решил третью партию обязательно выиграть и стал очень стараться. Он полагал, что Владимир Борисович не будет отвлекаться на разговоры, но тот стал рассуждать: