От тревожных новостей в семье Сержпинских перестали смеяться даже дети, они ходили с грустными лицами и вместе с взрослыми слушали по радио сводку информбюро.
Соню перевели на должность налогового агента в этой же конторе. Зарплата у неё стала выше, и ответственность тоже увеличилась; она должна была ездить по колхозам и вместе с председателями колхозов и председателями сельсоветов собирать налоги с крестьян: за коров, за куриц и за каждую живность. Обратно ей часто приходилось везти с собой крупную сумму налогового сбора. Оружия ей не давали, и до Данилова приходилось идти пешком одной, иногда выпадала удача, и она добиралась на попутном транспорте.
Сергей Николаевич продолжал работать в школе, а после работы, по заданию начальника НКВД, ходил на стрельбище, где тренировался в стрельбе из пистолета и другого стрелкового оружия. Ездить в поездах его больше не посылали.
В один из дней октября его с уроков вызвали в НКВД вместе с Белосельским и Коптеловым. Эти учителя тоже регулярно тренировались на стрельбище, входили в состав народного ополчения. В красном уголке, на втором этаже милиции, собрались двенадцать человек. Всех Сергей хорошо знал: там были железнодорожники, рабочие леспромхоза и трое учителей включая и его. Когда люди уселись на лавки, в комнату вошли военком и начальник НКВД. Оба они выглядели усталыми и немного напуганными. Ермолаев вышел к столу и, опершись на него руками, осмотрел присутствующих.
- Товарищи, мы собрали вас для создания отряда подпольной организации, - начал он говорить, осипшим голосом. – Всех вас мы хотим включить в этот отряд, если вы не будете возражать. Дело в том, что немцы могут захватить Москву, Ярославль и продвинуться дальше на восток. Это не должно случиться, но надо готовиться к худшему варианту. Вчера, секретаря райкома партии Корякова, председателя райисполкома Бучина и меня вызывали в Ярославль, и поручили нам создать подпольную организацию в Данилове, и партизанские отряды по всему району. Но вы не поддавайтесь панике. Как говорил товарищ Молотов: «Победа будет за нами». Враг не сможет контролировать большую территорию нашей страны, у него просто не хватит людей, чтобы подавить народное сопротивление. Нам выделили много оружия и взрывчатки для подрывной работы. Кто из вас желает вступить в подпольную группу, прошу записываться.
Начальник НКВД закончил говорить и уступил место у стола военкому Артюхину.
Военком достал из полевой сумки тетрадку и, положив её на стол, сделал там запись, а потом посмотрел на присутствующих здесь людей:
- Кто первый?
- Записывай всех, чего формальности разводить, - высказался с места Шарапов, секретарь партийной организации в паровозном депо.
Но Ермолаев возразил:
- Нет, пусть каждый запишется, это дело добровольное. Заставлять не будем никого. Может, у кого-то есть уважительная причина, чтобы отказаться.
Но отказываться никто не стал, и возле стола все выстроились в очередь, чтобы расписаться в тетради. После того, как все записались, Ермолаев продолжал:
- Ваш отряд в Данилове будет не единственный, но, следуя конспирации, вы не будете знать о других отрядах, о них будем знать только мы с Артюхиным. Старшим в вашем отряде я назначаю Константина Шарапова, а его заместителем Ивана Белосельского. Если события будут развиваться в худшую сторону, то мы придумаем пароли для связных, подыщем конспиративные квартиры.
Когда собрание закончилось, Шарапов спросил Ермолаева:
- Почему железнодорожный мост возле деревни Вильново никто не охраняет?
- Кто тебе сказал?
- Обходчики путей говорили. - Эти сведения устарели, - успокоил его начальник НКВД, - теперь мост охраняют сотрудники милиции и ополченцы. Рядом с мостом замаскировалась зенитная батарея, чтобы сбивать немецкие самолёты.
Потом Ермолаев проинформировал, что в первые дни войны, Даниловскую караульную роту, отправили на фронт, и теперь, в этой казарме, расположились солдаты зенитной батареи, охранявшие от вражеских самолётов, железнодорожный мост, возле деревни Вильново и Даниловский вокзал.