- Нам обещали, что здесь будут кормить, - спросила одна из женщин.
- Очень сытного обеда я вам не обещаю, но скоро привезут походную кухню, а пока надо торопиться строить укрепления.
Женщины осознали опасную обстановку на фронте и через силу продолжили копать землю. Соня всё прекрасно понимала, но у неё была кровавая мозоль на ноге, которую она натёрла в дороге. Пересиливая боль, она тоже продолжила работать. Западнее, за тридцать метров от окопов, которые рыли Соня и её подруги, заключённые под конвоем углубляли противотанковый ров. Ближе к реке он уже был сделан. Заключённых было очень много, по одежде они не отличались от других людей: в таких же ватниках, в кирзовых сапогах, как и вольные люди. За ними смотрели солдаты-конвоиры с винтовками наперевес. Их было не много, по сравнению с заключёнными, они стояли примерно за пятьдесят метров друг от друга, вдоль рва.
В полдень привезли несколько походных кухонь, и заключённые побежали занимать очередь. Но конвоиры, выстрелив в воздух, остановили их: «Пусть сначала гражданские поедят». Тогда женщины подошли к ближайшей кухне и им раздали металлические тарелки и ложки, а затем, повар в фуфайке и грязных сапогах, стоя на подножке, стал разливать черпаком суп. Когда подошла Сонина очередь, она подала повару свою миску, и он налил суп до краёв. Любе он налил гораздо меньше. Хлеба не дали, и Соня, усевшись на край траншеи, попробовала горячий суп. Он оказался совершенно не солёный, очень жидкий и с неприятным запахом. Такой не вкусной пищи она ещё не пробовала никогда, однако была очень голодна и съела всё, что было.
После обеда стало легче, но женщины к работе не приступали, решили немного отдохнуть. Люба показала на заключённых, обращаясь к Соне:
- Они тоже люди сознательные, не разбегаются.
- А я что-то их побаиваюсь, - ответила ей Соня, - наверняка среди них есть насильники и убийцы. Вдруг они на нас набросятся, ведь мужчины давно не видели женщин.
- Ты меня, Соня, насмешила, с такой пищи им женщины не нужны, как бы им ноги не протянуть.
На ночлег людей устроили в ближайших деревнях и посёлках. На следующий день случилось происшествие, которое Соня запомнила на всю жизнь. Женщины так же, как и вчера, работали рядом с заключёнными. Один из них вёз впереди себя тачку с землёй и неожиданно упал. Конвоир направил на него винтовку и заорал:
- Вставай скотина, а то пристрелю!
Мужчина пытался встать, но не смог и, обессилев, продолжал лежать. Все женщины перестали работать и с интересом наблюдали за этой сценой. Люба спокойно сказала:
- Не бойся, Соня, он не будет стрелять, он просто пугает. Но солдат вдруг выстрелил прямо в голову мужчине. Все женщины замерли от неожиданности. А одна из них закричала: «Что вы делаете, он ведь тоже человек!»
Конвоир приказал другим заключённым закопать убитого прямо на дне рва. Подошёл военный, который руководил строительством укреплений. Женщины с возмущением стали ему жаловаться на конвоира. «Он мне не подчиняется», - ответил военный и молча ушёл.
Домой Даниловцы вернулись на пятый день после отъезда, вечером. Из этих пяти дней они потратили два дня на дорогу, и три дня на работу. Соня еле дошла до дома, вся измученная и в кровавых мозолях на ногах. Она даже не могла говорить и сразу легла спать.
Проснулась она поздно, около одиннадцати часов. Хорошо, что было воскресение, все находились дома. На обед Евпраксия сварила суп с утиным мясом, в честь Сониного возвращения. Она решила подкрепить Соню сытным обедом, а то она совсем исхудает. Как только сноха встала с постели, свекровь позвала её на кухню кушать. Серёжи в этот момент дома не было, он в огороде занимался уборкой свёклы. Усевшись за стол в одной сорочке, Соня с жадностью ела домашний, наваристый, суп. Когда она наелась, свекровь её спросила:
- Много ли народу было на рытье окопов?
- Да, мама, людей там собрали очень много, поэтому мы быстро управились, - ответила она, и рассказала о том, как конвоир застрелил заключённого.
- Какой ужас, - воскликнула свекровь, - это всё Сталин виноват, он организовал репрессии, дал невежественным людям власть, и они проявляют жестокость.
- А причём тут Сталин? – заступилась за вождя коммунистов Соня. – Его рядом не было, и конвоира никто не заставлял убивать человека. Это он сам возомнил себя богом.