Но свекровь возразила:
- Нельзя человеку давать власть, если он к ней не готов. Власть – это тяжёлый дурман, от которого кружится голова, и мутится сознание.
Вечером Соня долго рассказывала мужу и свекрови о своих впечатлениях от поездки на строительство укреплений.
Глава 18. Надейся на лучшее,и готовься к лучшему.
Сергей Николаевич шёл на работу в школу очень расстроенный, от прочитанной статьи в газете. Накануне вечером он прочитал, что немецкие войска подошли к Волге на территории Калининской области. Полночи он не спал, всё думал об этом, и решил, что ему пора идти на фронт добровольцем. Некоторые парни из десятого класса, которым исполнилось восемнадцать лет, уже ушли добровольцами, показав остальным взрослым мужчинам достойный пример.
В школьной учительской перед началом уроков, как всегда, прошло стихийное обсуждение положения на фронтах. Кроме женщин, здесь присутствовали: Юматов, Громов, Гулюгин, Коптелов и Белосельский. Все они были в расстроенных чувствах, а Иван Евлампиевич, заикаясь от волнения, читал статью в газете:
«К 16 октября советские войска с боями отошли за Волгу и закрепились на рубеже Селижарово - Старица. С захватом города Калинина противник получил возможность нанести удар в обход Москвы с севера и северо-востока, а также в тыл Северо-западному фронту».
От услышанного у Сергея Николаевича сжималось сердце, и он решил сразу после уроков идти в военкомат.
После третьего урока, он случайно встретил в коридоре Ивана Белосельского. Тот тоже был расстроен и имел хмурый вид.
- Ваня, я решил идти в военкомат подавать заявление, чтобы меня взяли в армию, - высказал он свои намерения товарищу. Белосельский не удивился:
- А я тоже собрался туда же. Значит, Серёжа, пойдём вместе.
В военкомате военкома не оказалось на месте, там сообщили, что он ушёл в НКВД, на совещание. Тогда приятели написали заявления и оставили их секретарше. Домой Сергей пришёл уставший от переживаний, он не знал, как теперь сказать матери и жене, что он уходит на войну. За ужином он молчал, решил сказать, когда все поедят. Ели мелкую картошку, сваренную в мундире. Её ещё горячую, каждый сам чистил, а потом ели с солёными грибами. Картошку и грибы экономили, досыта не наелись. Хлеба на ужин не осталось, его съели в обед. Соня первая вышла из-за стола, и Сергей остановил её, взяв за руку.
- Сонечка, меня призывают в армию, - спокойным голосом произнёс он.
- Как же так? – возмутилась она, - у тебя же грыжа!
Сергей не хотел говорить, что он добровольно написал заявление, и мать тоже возмутилась:
- Я завтра же пойду в военкомат к Гришке Артюхину – говорила она, - и попрошу его, чтобы тебя в армию не призывали, потому что ты раньше в армии не служил. Он меня уважает и поймёт, я преподавала в педтехникуме, когда он там учился». Соня свекровь поддержала, и сказала, что сама в военкомат зайдёт, перед работой, с утра. После этого женщины немного успокоились, надеясь на успех. Утром жена собралась идти в военкомат, но Сергей догнал её на улице и остановил:
- Не надо, не ходи, я добровольно написал заявление. Вчера я не хотел об этом говорить, чтобы вас с мамой не сердить.
Соня в недоумении смотрела на него, а затем гневно сказала:
- Ты хочешь меня бросить одну с маленькими детьми? Это выглядит, как предательство по отношению к своей семье. Я тебя не понимаю.
- Сонечка, прости, но я не могу иначе. Ведь случилась страшная катастрофа – немцы уже подошли к Москве и окружают её. Я должен принять участие в обороне нашей столицы.
- Дурак ты, Серёжа. Думаешь, что ты чем-то поможешь? Нет, тебя убьют в первом же бою. А мы с мамой и детьми будем тебя оплакивать. Мама этого не переживёт, и я останусь одна без всякой поддержки.
После этих слов, Соня ушла расстроенная, с обиженным видом, на работу. Сергей тоже был обижен, за то, что жена его не поняла. Он надеялся, что она поймёт его патриотические чувства, ведь она сама переживала за судьбу страны.
В военкомат он пришёл около девяти часов утра и там встретил Ивана Белосельского. Он выглядел бледным и не выспавшимся. В кабинет, где оформляли документы на добровольцев, очередь была не большая, всего пять человек. В этом кабинете выдавали направление, напечатанное на машинке, а печать ставили в кабинете военкома. Артюхин в направлениях увидел фамилии Сержпинского и Белосельского. Из его кабинета вышла женщина, приносившая туда направления, и велела им зайти к военкому. Когда они зашли в кабинет, то Артюхин встал из-за стола и поздоровался за руку с, вошедшими, как со старыми приятелями.