- Серёжа, ты раннюю картошку посадил?
- Посадил сорокодёнку, которую ты купила, но её мало, хватило только на один боровок.
- Тогда я начну сажать обычную картошку, во вскопанную часть участка, - сказала она и пошла за семенами в сарай. Между делом она спросила мужа:
- Что ты решил? Пойдёшь на войну или нет?
- Придётся пойти, потому что моё заявление лежит у военкома и обратно его забирать неудобно, - ответил Сергей, - но пока я не спешу уходить на фронт, надо посадить всё в огороде. А потом со спокойной совестью пойду защищать страну, тем более в нашей школе устроили военный госпиталь, и меня отправили в отпуск раньше времени. Другие учителя ещё работают и принимают экзамены.
- Почему ты мне не сказал, что уже в отпуске? – удивилась жена.
- Мне только сегодня утром директор объявил, что я отпускник.
- И когда ты уходишь на фронт? – вопросительно посмотрела на мужа Соня. В её взгляде Сергей заметил озабоченность, и даже испуг.
- Я пока точно не решил, - успокоил жену Сергей. – Ты не бойся, я чувствую, что вернусь с войны живым. У меня есть такое предчувствие. В конце концов, все мы смертны и чему быть, того не миновать.
- Я боюсь, если в Данилов придут немцы, - сказала Соня, - и боюсь не за себя, а за детей. От фашистов можно ожидать, всё, что угодно. По радио часто рассказывают о всяких бесчинствах фашистов на оккупированной территории. И, если тебя дома не будет, как я одна смогу детей защитить?
Сергей вспомнил о недавнем разговоре с заместителем начальника НКВД и решил рассказать Соне, что там узнал:
- В НКВД мне сказали, что немцев остановили и дальше на восток их наши войска не пропустят. Так что, Сонечка, не переживай, немцы сюда не придут.
Затем он шёпотом сообщил:
- Пистолет и фиктивный паспорт я сдал. Сказали, что подготовку Даниловского партизанского отряда приостановили. Только не говори об этом никому. Соня заверила его, что не говорила никому и в дальнейшем не скажет.
Вскоре в огород пришли соседи из дома, стоящего слева, и поздоровались с Сержпинскими. Их участок находился рядом через межу. Время было около шести часов вечера, ещё солнце только начало опускаться к горизонту. Даниловцы возвращались с работы и огороды внутри квартала наполнились людьми, которые словно муравьи копошились на своих участках, среди гряд.
Соня закончила сажать картошку и распрямила спину. Она обратила внимание, что среди огородников много мужчин, в том числе и молодых.
- Посмотри, Серёжа, сколько в огородах мужиков, - показала она в сторону соседей. – И они не торопятся идти на фронт, как некоторые. Зря твой Павлик пошёл добровольцем, надо было ему соглашаться на директорскую должность.
Сергей тоже перестал копать, и, опершись на лопату, тяжело вздохнув, произнёс:
- Павлик с детства был совестливым человеком. Дело даже не в директорской должности, а в совести. Мне тоже стыдно прятаться за тех, кто сейчас воюет. Хотя многие люди думают, что и «без меня большевики обойдутся».
----------------------------------------------------------
Летом 1942 года, к Сержпинским в дверь постучали. Был выходной день, все находились дома. Коля отворил дверь и увидел на пороге незнакомого солдата. Не решаясь войти, он спросил:
- Здесь живут Сержпинские? Я сослуживец Павла, он дал мне этот адрес.
- Да, здесь, проходи, – пригласил его Коля.
Молодой парень, лет двадцати пяти, сняв пилотку, неуверенно вошёл. Сергей тоже пригласил его в комнату, радостно суетясь. Сержпинские надеялись услышать что-то утешительное о Павлике. Но солдат не спешил садиться, и стоя, глядя в пол, произнёс:
- Он погиб на моих глазах.
Сергей побледнел и сел на диван. Солдат тоже чувствовал себя не лучше. Коля придвинул к нему стул, предложил сесть. Он сел, опустив голову. Соня заплакала, а Коля, нарушив паузу, спросил солдата: