Назад он вернулся под утро, дрожащий и промёрзший насквозь. Он решил простоять у реки всю ночь и сделал это. "Так я победил реку", - ухмыльнулся про себя Хол, - "Если мне доведётся писать историю своей жизни, эта глава будет называться именно так". Чем дальше от воды, тем проще было идти. С каждым шагом Хол чувствовал, как кровь его густела, а в голове мысли прекращали разбегаться.
До самого утра наёмник просто сидел и наслаждался ясностью ума и чувств. Если бы не джинн, всё было и вовсе прекрасно. К счастью, он сидел в своём уголке и не мешал. Разве что много говорил, но Хол уже научился игнорировать его слова.
- Когда-то у меня был хозяин, которого сгубило любопытство. Почти как тебя твоё упрямство, что при удалении не отличимо ни от него, ни от жадности, ни от похоти, ни от гордости. Под нужным углом всё есть одно и то же. Потому мой хозяин, мальчик, хотел денег. Сначала он хотел просто накормить свою семью, затем - свой город. Он не хотел, чтобы они голодали. Затем ему стало интересно, что будет, если он станет богатым, если он купит себе высокий статус. Жил он в одном из городов Ангельской Долины, и у него с этим не возникло проблем. Вскоре захотелось ему стать владельцем города, и он стал им - самым молодым магистром, что город знал. И вдруг мальчик умирает, погубленный своей жадностью. В постель ему запустили скорпиона бывшие хозяева города. Им очень не понравилось, что у кого-то золота было больше, чем у них.
- Чего же мальчик пожелал? - Спросил Хол.
- Хозяин хотел, чтобы я стал статуей, что срала золотом. - Ухмыльнулся джинн. - Его убили как раз затем, чтобы меня похитить.
- Я не вижу здесь жадности или любопытства. - В памяти наёмника всплыла старая добрая сказка о маленьком царе и его золотой статуе. - Мальчик был добрым, только и всего.
- Это потому, что герой моего рассказа не он, а тот, кто забрал меня у него. Второй, что был сыном одного из старых хозяев города, искал кое-что, и жаждал. Он был достаточно молод, чтобы быть романтиком, и достаточно умён, чтобы не загадывать глупых желаний. Ему захотелось узнать, откуда исходит власть, и я ему рассказал о ней всё, что знаю. А затем он решил выбрать самый страшный источник - и получил его.
Хол вздохнул.
- И какое отношение это имеет ко мне и к реке?
- Прямое. Жадность и любопытство, гордость и упрямство сгубили его, как почти сгубили тебя и как ещё сгубят Надью.
- Давай в другой раз. - Сказал Хол. - Лучше расскажи, что случится с Надьей.
- Ты убьёшь её.
- Я? - Удивился он. - С какой стати мне её убивать?
Тоноак зашевелился на своей соломе. Джинн заткнулся и исчез в тот самый момент, когда раб уставился на хозяина.
- Вы с кем-то говорили?
- Спи дальше. - Посоветовал Хол. - Ведьма должна явиться сегодня.
Но она не явилась. Разрушенный дом на отшибе так и не изменился. Весь день наёмник простоял там. Деревья, проросшие сквозь камень и прогрызшие крышу насквозь не обрастали исписанными узорами лентами, фонари не свисали сверху, а разноцветный шатёр всё никак не появлялся над приметной дырой в полу.
Хол прождал весь день, а затем пошёл обратно на постоялый двор. Наёмник винил свою удачу - иногда ведьма не приходила в положенный день, но всегда являлась либо на следующий, либо в свой выходной, либо через неделю. Всего было шесть мест, где стоял её шатёр, и один день она не была нигде. Белопадь обычно она посещала в тройницу - значит, нужно проверить завтра и через четыре дня.
Но она не появилась и в эти дни.
Джинн тем временем набирал мощь. Хол сторонился реки, и чёрту уже ничто не мешало пытать своего хозяина денно и нощно.
- А я не боюсь их. - Говорил он. - Они заберут меня только с тобой, а ты к ним не полезешь.
Хол стиснул зубы. Дурь, последние её остатки давно кончились, и джинн откровенно веселился, показывая все свои познания в искусстве причинения боли. Следов, как и всегда не оставалось на теле - но они оставались на душе. Короткое время после отравления Хол выглядел нормально, а затем снова стал утопленником с ввалившимися глазами и проступившими скулами. Он опасался выходить на улицу - мало того, что джинн привлекал внимание мостовых людей, так ещё и сам Хол выглядел как мертвец.
От Надьи он узнал, где раздобыть ещё дури. Тоноак пошёл за ней и принёс назад спустя пару часов. Немного полегчало, хотя Хол и чувствовал, что начинает привыкать. Боль проявлялась сквозь завесу тумана, застилавшего голову. То ли зелье больше не действовало так сильно, как раньше, то ли джинн стал лучше пытать.