"Здесь покоится Калеван, сражённый в море", - гласила надпись.
- На самом деле надпись неполна. Я всё хочу её доделать, но что-то останавливает меня. - Признался Ихрь. - Она не столько памятник Калевану, сколько мне, глупцу, не знавшему своего счастья. Сначала я положил товарищей в землю, выбил надписи, а уже потом стал искать о них правду. Мы плыли на войну и не знали друг о друге ничего. Кто, откуда - и всё. Лишь когда для нас не стало войны мы поняли, сколько потеряли. Калеван ведь был очень интересным человеком. Кажется, букашка, таких тысячи - ан нет, за ним история посильнее, чем у иного царя. Всегда он ходил угрюмый, неразговорчивый, прятался ото всех и болтал со своим топором. Я думал, он такой человек, что не хочет, чтобы о нём что-нибудь узнали. Таких была нас вся команда, и мне нечему было удивляться. А сейчас я знаю: у Калевана и вправду ничего не было. Совсем. Наша же команда разграбила и сожгла его деревню, только он остался живой. Даже воспоминаний о доме у него не больше не было, так огонь постарался. Однажды мы зашли в порт, и он записался к нам в команду. Я долго думал, почему он нас не бросился убивать, и в конце концов понял - весь корабль был такой. - Ихрь подошёл к другому надгробию. - Вон тот, что лежит сбоку от остальных, звался Виленом. Он был вором, что обокрал другого нашего воина - Хлема. Тот без денег, чтобы выплатить долг, попал в тюрьму, оттуда уже на галеры. Сын боярина, оставшийся без наследства из-за нрава отца, лежит вон там. Он вёл нас в бой на торговый флот, где гребцами были Хлем и Вилен.
Хол шёл за лодочником и почитывал надписи на надгробиях. Человек тот-то, умер так-то. Редко-редко встречалось и что-нибудь ещё. В некоторых местах виднелась разрытая земля и пустые могилы. Ихрь говорил, что рано или поздно найдёт те кости, что должны там покоиться - лес прибрал себе некоторых товарищей моряка.
- А вот этот был странным. - Указал Ихрь на один такой камень. Надпись была с другой стороны, и Хол решил его обойти. - Никогда не снимал не шлема и не говорил. Я всё думал, что он был изуродован, может, с вырванной челюстью, но я ошибался. Долго, очень долго я искал его голову в лесу. Забавно, наверное, было за мной наблюдать - ведь он лишился её так давно, что об этом сочинили тысячи сказок.
Увидев надпись, воитель обомлел. "Здесь лежит Холстейн. Его убил он сам".
Лодочник в мгновение ока оказался прямо у него за спиной, но Хол был быстрее. Ржавая сталь сверкнула и разрубила Ихря напополам. Из рук у того выпал нож, а с лица так и не успело сойти выражение крайнего счастья. Наверное, он уже ощущал, как возвращает своему товарищу давно потерянную голову.
Вытащенный из ножен клинок шептал и жаждал крови. Хол не стал ему отказывать и вставил прямо в разлитую красную лужу. Вокруг не было ни души, и наёмник решил пройтись по рядам могил. Где-то здесь должен был быть закопан Тоноак, вероятно, ещё живый, и конь вместе с ним. По пути он читал надписи. Летящие в облаках крепости всё никак не давали покоя и заставляли задумываться о том, когда это было.
Джинн тоже что-то искал. Он рассматривал надгробия, кресты, фыркал и хохотал. Видимо, он знал многих из погибших здесь, если не каждого из них.
- Эй! Эй! Шестак, погляди! - Чёрт держал над головой обгрызенную человечью бедренную кость. - Наш с тобой старый знакомый. Даже следы моих зубов есть.
Это была свежая, едва присыпанная могила. Внушительный холмик земли возвышался неподалёку - весь этот ряд состоял из ещё не закопанных ям. Надгробие гласило: "Первак, убитый Холстейном. Всем его братьям суждено лежать рядом". Джинн показал на следующее за ним: "Надья, которую очаровал клинок. Холстейн убил её за это".
- Ты тоже их всех знаешь. - Говорил джинн. - Точно так же, как и я. Мне довелось превратить этих людей в демонов. Тебе - сделать из них трупы. Видишь, Шестак, как мы дополняем друг друга?
Другой камень говорил о каком-то Улене. О нём Хол нечто смутно помнил. Он хотел убить всех, кого встречал. Всего чуть-чуть не повезло - по той же дороге, которой шёл он и оставлял за собой кровавые следы, путешествовали и Холстейн с его ведьмой.
- "Путь его трагически прервался". - Прочитал вслух джинн. - Помню дело. Дурачок думал, что узнав секрет резаков сможет создать один и стать в один ряд с Ржавым Богом.
- Зачем ты это делаешь?
- Я это уже говорил, хозяин. Люди вечно желают чего-то недоступного им и бросаются во все тяжкие, чтобы этого достичь. Я создан таким образом; сотни тысяч душ, что жаждали, были слеплены воедино чтобы даровать своему создателю его мечту. Кто ж виноват, что людям хочется того, что их убьёт?