– Граф, не в службу, а дружбу – пошли Прошку за Бенкендорфом. Он с конвойцами в твоей «гостинке» остановился.
– Хорошо, сейчас.
Дальнейший разговор прошёл… сложно. Николай рвался давить, гнобить и укрощать. Прям в духе Петра I, который боярам бороды рубил, а стрельцам – головы, но им с Бенкендорфом удалось-таки убедить императора действовать по-другому.
– Ваше величество, – взывал к разуму Александр Христофорович, – вы, конечно, самодержец, но подобными бессудными расправами вы оттолкнёте от себя и дворянство, и купечество…
– Тем более что в бессудных расправах нет никакой необходимости, – вторил ему бывший майор.
– Объяснись! – потребовал молодой император.
– Понимаете, ваше высочество, человек – существо привычки. Так что те, кто решил заработать, спекульнув участками, явно делают нечто подобное не первый раз. Поэтому рыльце у них, как это говорит народная мудрость, точно в пушку. И я практически уверен, что найти этот «пушок» Александру Христофорычу не составит особого труда – пусть его агенты походят по трактирам, пообщаются с писаками, поднимут полицию… короче, проведут весь необходимый комплекс оперативных мероприятий, и я уверен, то, за что можно прихватить этих людей за мягкое место, непременно найдётся. А уж тогда с ними можно будет и поговорить. Причём так, чтоб другим неповадно было… Ну и сорганизовать и направить прессу таким образом, чтобы всем стало понятно, что на тех, кто так или иначе будет препятствовать такому важному и, прямо скажем, стратегическому делу, как строительство железных дорог, – будет направлено самое пристальное внимание всех силовых структур государства… – Данька замолчал. Оба высокопоставленных слушателя молча сидели, зачарованно глядя на него.
– Эк как сказал-то, – покачал головой Николай спустя полминуты, – стратегическое дело, силовые структуры…
– Комплекс оперативных мероприятий… – уважительно поддакнул Бенкендорф. – Теперь, ваше высочество, я понимаю, почему вы всегда с таким вниманием прислушиваетесь к тому, что говорит уважаемый граф.
– Ну, не только поэтому, – усмехнулся император и, подмигнув Даниилу левым, невидимым Александром Христофоровичем глазом, продолжил: – Мы с ним уже столько всего пережили – одну ферму Угумон достаточно вспомнить…
На том и порешили. А спустя две недели на Петербург словно Мамай напал. В городе началась настоящая облава, во время которой не только изрядно почистили все притоны и ночлежки, но волна арестов захлестнула и куда более высокопоставленные слои населения. Под арест попали три купца первой гильдии, семеро второй, а также почти полтора десятка дворян, среди которых затесались аж два барона… Следствие только начиналось, но уже через два дня после этого Бенкендорф прислал нарочного, который привёз Даниилу документы на два самых ключевых участка, в которые упиралась трасса новой железной дороги. То есть стройку уже можно было начинать… Так что первого июня тысяча восемьсот двадцать седьмого года при большом скоплении народа и в присутствии самого государя императора Данька дал старт строительству Александровской железной дороги.
Как ни странно, строиться эта первая полноценная государственная дорога начала исключительно за частный счёт – то есть за счёт доходов Николая, Михаила и Даниила от «Павловских механических заводов». Потому что денег в казне на неё по-прежнему не было.
– Что хочешь думай, Данька, – а денег на дорогу в этому году нет и не предвидится. Да и в будущем не факт что появятся. Всё до копеечки уходит на текущие расходы… одна надежда – на контрибуцию с Персии. Да только они сами бедны, как церковные мыши. Так что, когда и сколько мы будем эту контрибуцию с них выбивать, – Бог знает… Нет, кое-что мы в будущем году с них непременно получим, но насколько это «кое-что» будет больше того объёма средств, что нам требуются на содержание войск в тех краях, – не знаю. Одно обещаю точно – весь излишек получишь ты.
Данька вздохнул и кивнул. Он уж давно понял, что на свои хотелки ему придётся зарабатывать самому. Что он, в принципе, всё это время и делал…
Само мероприятие было обставлено пафосно – по всему Петербургу были установлены рекламные тумбы, в парках играли оркестры, перед зданием отправной станции пел хор Мариинки, а в небе над Петербургом реяло три монгольфьера, под которыми были закреплены ленты цветов государственного флага и огромные транспаранты с надписью: «Александровская железная дорога между Санкт-Петербургомъ и Москвою. Длинна маршрута – 670 вёрстъ. 1 iюня 1827 года». Ну дык Россия очередной раз показывала всему миру своё лидерство в промышленном развитии… какового на самом деле пока ещё не было. Нет, кое-что уже изменилось. Но пока, несмотря на все усилия молодого императора, которые он начал предпринимать, когда был ещё одним из великих князей, а также самого Даниила, Россия была ещё только в самом начале своего нового пути…