Запуском «конки» столица Российской империи снова обогнала все остальные столицы мира, в которых на данный момент имелись разве что линии общественных дилижансов крайне ограниченной вместимости, что было воспринято обществом очень позитивно. Россиянам… ну как минимум хотя бы жителям столицы Российской империи, начало нравиться быть «впереди планеты всей». Причём это ощущение было общим для всех сословий…
– Восьмёрка упряжных липпиццанов и две кареты – парадная и летняя, – гордо продолжил Мишка. – Из Вены выписал! А убранством жена занималась, – великий князь покосился на стоящую рядом супругу. Данька воспользовался случаем и крайне тепло поблагодарил великую княжну.
– Счастливы пригласить вас посетить нашу скромную обитель, – поддержала его порыв новобрачная. Мишка, услышав подобное, скуксился, но промолчал.
Следующий гость так же был Даньке хорошо знаком.
– Вот, – Николай Никитич Демидов протянул ему красивый конверт. Большинство подарков были именно таковыми – конверт с аккредитивом. Потому что император ещё за месяц до свадьбы ясно выразился насчёт того, что дарить молодожёнам лучше именно деньги. «Всем известно, что граф Николаев-Уэлсли лучше многих знает, как распорядиться деньгами на благо себе и стране, так что незачем его нагружать всякими борзыми щенками или картинами – деньги дарите», и перечить государю осмелились немногие. – Всё, что могу – все деньги на дорогу уходят, – он потрепал по голове стоящего рядом худого пятнадцатилетнего подростка, с восторгом уставившегося на молодожёнов. – Толенька просто замучил. Уже до Челябы ветку проложили, а в следующем году до Тюмени дотянем – а ему всё мало!
Данька согласно кивнул. Он был в курсе, ему про то регулярно писал младший Черепанов. Темпы строительства после отъезда бывшего майора, конечно, заметно упали, но, к его удивлению, новые ветки всё равно продолжали строиться. Да и уже построенное совершенствовалось. Так, к текущему времени на Уральской горнозаводской дороге практически везде вместо эстакад уже были сделаны капитальные мосты, а между Екатеринбургом и Нижним Тагилом начали прокладку второго пути.
– А теперь рвётся учиться у тебя в железнодорожном училище… – продолжил между тем Демидов.
– Кхм… – Данька аж поперхнулся. – Ну-у-у… как бы… не вижу проблем, но у меня там среди учащихся дворян нет вообще. Да ещё и таких высокород…
Демидов рассмеялся и развёл руками:
– Больше никуда идти не хочет. Я уж и так, и так пытался – и Болонский университет предлагал, и Сьеннский, и Сорбонну – не хочет. Просто болен железными дорогами… Возьмёшь под крыло?
– Ну, конечно! – расплылся в улыбке Даниил. – Какие вопросы?
Все следующие дарители постепенно слились для него в одно лицо. Ну да более-менее близко он знал среди них человек семьдесят. Все остальные были представителями «высшего света», с большей частью которых он был знаком совсем шапочно, а с остальными и вообще не знаком. Хотя и с некоторыми из них у него были весьма близкие отношения. Например, с тем же князем Гагариным…
– Внедряем, внедряем потихоньку, – удовлетворённо закивал Сергей Иванович, вручая ему конверт с аккредитивом, – у меня в поместьях крестьяне уже половину печей по вашему образцу в избах перестроили или наново сложили, и пасеки на ваши ульи перевели. Кстати, не вам одному такая полезная мысль в голову пришла; мне тут давеча написал из Батурина отставной корнет Егерьского конного Прокопович – он подобные ульи пользует ещё с четырнадцатого года…
А вот Шиллинг подставил.
– Павел Львович – за что?! – простонал бывший майор, когда тот сообщил ему, что дарит ему новейшую телеграфную станцию, производства своего завода, которую вот прям сейчас устанавливают в его доме в Сусарах, а так же за свой счёт сделает «удлинение» телеграфной линии от ветки, ведущей из Зимнего до Царского Села и далее, до Павловска и Гатчины. – Мне ж теперь совсем жизни не будет! Меня после этого государь просто задёргает…
Но когда Шиллинг, испуганно извиняясь, начал заверять, что немедленно пошлёт нарочного с приказом тотчас же демонтировать станцию, Данька махнул рукой.
– Не надо. Всё равно его величество велит вашу станцию поставить – не сейчас, так через пару месяцев… Только пусть уж не в моём доме ставят, а в заводоуправлении – на том и порешили.