– И не согласились? – усмехнулся бывший майор.
– Я – человек верный, ваша милость. Слово дал – слово держу, – с достоинством ответил капитан. – Тем более что и вы своё слово держите. Всё, что вы мне обещали, – исполнили. И я не сомневаюсь, что и далее так же будет. Примеры сего на ваших заводах любой увидеть может…
Данька польщённо крякнул, бросив быстрый взгляд на стоящего рядом капитана из местных.
– Ну, они – не мои, точнее не только… там бо́льшая доля у великих князей Николая и Михаила.
– Это всем известно, – спокойно ответил капитан. Они несколько мгновений помолчали, после чего бывший майор решил перевести тему:
– Ну а как вам здешние реки?
Капитан-наставник снова улыбнулся.
– Сложные, но ничего необычного. Эта модель парохода специально для подобной навигации и проектировалась: малая осадка – не более аршина в полном грузу; гребные колёса и, соответственно, машины расположены в корме – так что нос приподнят, что даёт возможность подходить вплотную к необорудованному берегу; опять же откидная носовая аппарель… – начал перечислять Иван Карлович. Даниил молча кивал. Завод Берда выпускал четыре типа речных пароходов, различающихся числом машин и расположением колёс. Возможно, он и хотел бы увеличить их число, но всё ограничивала паровая машина. Бывший майор был ярым сторонником унификации и категорически отказывался проектировать новые котлы и машины до полной отработки конструкции и максимального «вылизывания» производственных цепочек текущего образца. Он считал, что на данном этапе главное – научиться строить хорошие механизмы максимально дёшево. В конце концов, первый пароход, который построил Берд, – «Елизавета», имел паровую машину мощностью всего в четыре лошадиные силы. Так что нынешнего агрегата мощностью около семидесяти лошадиных сил – должно было хватить очень надолго. Потому что в той истории, которую здесь знал только он, даже во времена Крымской войны англичане и французы ещё вовсю использовали линкоры водоизмещением под и даже за три тысячи тонн с паровыми машинами мощностью от ста до четырёх с лишним сотен лошадиных сил. А это, между нами, уже начало второй половины текущего века… Здесь же весь караван барж вместе с пароходом редко когда дотягивал водоизмещением до ста тысяч пудов, то есть немногим более полутора тысяч тонн.
– А вам как – нравится? – Данька развернулся к местному капитану.
– Доброе судно, – степенно кивнул тот.
– Тимофей Егорыч – капитан опытный, – согласно кивнул Иван Карлович, – последний рейс с ним иду.
– Ну тогда я спокоен, – улыбнулся Данька…
В Перми Даньку встретил Дормидонт. И по его унылому виду Данька понял, что лейб-гвардейцы уже прибыли. Впрочем, это стало ясно, когда он, ещё на подходе, разглядел два других парохода и несколько загруженных барж, стоящих у пирсов.
– Ну что – докладывай. Что тут у нас плохого случилось?
– Полковник Несвижский приказал изменить маршрут, – уныло произнёс Дормидонт.
– Кто?
– Командир Его Императорского Величества Железнодорожного батальона, – пояснил тот. – Он, вообще-то, из сапёров. Но не из лейб-гвардейского батальона, а из польских. Так что, когда он увидел проложенный маршрут, – заявил, что мы какую-то глупость сотворили. И что маршрут можно провести гораздо проще… мол, он лучше знает – не раз дороги строил. И все эти наши насыпи – чушь и блажь. Мол, там, где телега пройдёт – паровоз вагоны уж точно протащит.
– Вот, значит, как… – задумчиво произнёс Данька. – Это он сам так решил. А командир Сапёрного, что ж?
– А их ещё нет. Они только дней через пять-десять появятся. Там что-то с машиной у парохода не заладилось – пришлось вставать на ремонт, и командир Сапёрного батальона решил задержаться и идти всем батальоном одним караваном. Так что они ещё в пути.
– Вот как? Ладно – посмотрим… – после чего сделал шаг вперёд и хлопнул по плечу стоящего рядом с Дормидонтом Прошку.
– Добрался, орёл?
– А то как же, ваша милость! Как вы тут без меня-то? Вижу – исхудали совсем.
Дело в том, что по возвращении делегации Московского общества сельского хозяйства, которая провела в его поместье почти два месяца, выяснилось, что по итогам этой поездки общество приняло решение организовать несколько опытовых хозяйств, в которых опробовать все те новинки, которые устроил Данька в своём поместье, – от рамочного улья и новых крестьянских подворий с печами Подгородникова и до конных косилок, многополья с техническими культурами и новых экономических отношений с крестьянами, освобождёнными от крепости. Аж восемь членов Московского общества решили выделить по деревеньке из своих поместий, на полях которых и организовать подобные опытовые хозяйства. Причём поместья эти располагались не только в московском регионе, но и под Ярославлем, и в Нижегородской губернии, и под Самарой, и под Воронежем. Бывшему же майору отправили письмо с просьбой организовать в его поместье приём и ознакомление с хозяйством будущих управляющих этих опытовых хозяйств. Так что поездку Прошки к своему «барину» пришлось снова отложить – надо же было кому-то обиходить прибывающих управляющих. Ну не агроному-голландцу же этим всем заниматься? И вот наконец, спустя два года после отъезда Даниила, он до него добрался.