– А чтоб служба мёдом не казалась, – ухмыльнулся Николай, вернув бывшему майору сентенцию, однажды услышанную от него же самого. – Ремонт сделаешь сам. И чтобы всё было по высшему классу – с сантехникой и всем твоим остальным… А пока я велел подготовить тебе апартаменты в Зимнем. В «семейном» крыле. Те, которые за «зелёной» гостиной. Ну ты знаешь.
Данька всё так же уныло кивнул. Зимний он достаточно хорошо изучил ещё в бытность «казачком», так что представлял, где что расположено. Впрочем, сами выделенные ему апартаменты он знал весьма поверхностно – там во время пребывания в Зимнем Марии Фёдоровны с младшими детьми, как правило, располагался кто-то из «воспитателей» или «семейных» гостей. То есть в его собственную «зону ответственности» они никогда не входили.
– И когда переезжать?
– Я тебя не тороплю, – милостиво разрешил Николай, – но к Пасхе чтобы был на месте. На литургию вместе со мной пойдёшь…
Время до Пасхи пролетело быстро. Даниил съездил в Петербург, ознакомился с жалованным жильём – оно было несколько побольше, чем его особняк в Сусарах – метров семьсот квадратных, и если бы не требование Николая «по высшему разряду» особых вложений не потребовало. А так – точно придётся раскошелиться. Затем, в два приёма, перевёз вещи в Зимний. Ну и пошил новый костюм для бала. Не то чтобы он сам захотел… но после его появления в Зимнем дворце к нему в апартаменты прибыла Александра Фёдоровна и, тепло его обняв, горячо поблагодарила за то, что он «грудью заслонил мужа». Если честно – он уже слегка позабыл о том эпизоде – ни о какой груди там и речи не шло, да и заслонять не то чтобы было надо. Он же этого Облонского из пистолета в плечо ранил ещё до своего броска, и того от попадания пули развернуло так, что до Николая он никак достать не мог. Вследствие чего прыжок Даниила вообще не нужен оказался – он вполне мог бы в седле остаться, и ничего страшного не произошло бы. То есть, можно сказать, он о штык по собственной глупости поранился… Однако, как выяснилось, «в свете» устоялось мнение, что Даниил собственным телом заслонил молодого императора от удара штыком. И как-то изменить его, вероятно, не представлялось возможным. Впрочем, бывший майор и не собирался… А вот жена Николая, судя по тому, что она примчалась к Даньке едва только ей доложили о том, что он появился во дворце, – приняла его поступок очень близко к сердцу… и, едва узнав, что «граф Николаев-Уэлсли» вышел-таки наконец из своего «затворничества» и собирается присутствовать на Пасхальном балу, категорически заявила, что его костюмом для бала займётся лично. Единственное, что удалось отстоять Даниилу, – это то, что костюм он выкупит за свои деньги.
– Ваш муж, ваше императорское величество, уже и так засыпал меня подарками – титул, дом, эти апартаменты… так что позвольте мне хоть в этом более не ввергать вашу семью в непредвиденные расходы.
Александра Фёдоровна, урождённая Фредерика Луиза Шарлотта Вильгельмина, лишь рассмеялась на это.
– Не волнуйтесь, mein gutter freund, Даниил, – такие расходы нас с моим мужем не разорят… но если вам будет так удобнее – я согласна. Однако позвольте мне позаботиться обо всём остальном!
Так что на бал Данька явился в полном блеске. Ну почти… всё-таки драгоценных аксессуаров у него на костюме оказалось куда меньше, чем у подавляющего большинства собравшихся. Так что выглядел он куда как скромнее любого из присутствующих. Но это ему ничуть не помогло. Потому что едва только распорядитель объявил о его прибытии – как его мгновенно атаковали… о нет, не враги, ну или не только лишь они – большая часть накатившего на него вала составляли почтенные матроны, обременённые дочерьми на выданье.
– Граф, граф… Ваше сиятельство… Господин граф… – бывший майор аж ошалел и, не дожидаясь, когда его захлестнёт неудержимая волна, развернулся и рванул к стене. Ну чтобы обезопаситься хотя бы с одной стороны. К такому он точно не был готов – в прошлые разы он не пользовался даже сотой долей подобной популярности. Впрочем, сильно ему это не помогло. Его настигли, в рукава вцепились тонкие и не очень девичьи и женские пальчики, после чего его буквально распяли, взяв в кольцо десятков горящих охотничьим азартом глаз…
– Господа! – Голос Николая прозвучал как нельзя кстати. Потому что Данька уже готов был заорать и, наплевав на любые условности, пробить себе путь на свободу грудью и даже, если этого окажется недостаточно, кулаками. После чего бежать, бежать…