– М-м-м… и что?
– А то, что золото у нас будет. Очистку шлиха будет делать парочка учеников Карла, которые вполне себе освоили аффинаж. А из получившегося металла можно будет отливать подобные «ямбы».
– То есть ты предлагаешь заниматься фальшивомонетничеством? – гневно вскинулся молодой император.
– Так Наполеон же занимался, причём подделывая как раз наши рубли, – и ничего. Его до сих пор считают великим человеком, – хмыкнул бывший майор. – Он чуть ли не всю войну против нас с помощью фальшивых рублёвых ассигнаций профинансировал. Канкрин же тебе докладывал, что до сих пор его фальшивки по стране ходят. Или я что-то путаю?
– Нет, – Николай зло скрипнул зубами, – но Наполеон – узурпатор. А цивилизованные страны…
– Да то же самое творят, когда могут. Причём не только ассигнации – золотые слитки подделывают.
– Как?
– Ну-у-у… высверливают мерные слитки внутри и заливают в дырки вольфрам, – беззаботно сообщил бывший майор, вспоминая статьи в интернете о том, что вместо полноценных слитков Форт-Нокс заполнен вот такими наполовину вольфрамовыми подделками. – А поверх снова заливают золотом. По весу почти один в один, а на самом деле золото там только снаружи.
– Вольфрам?
– Металл такой, – махнул рукой Даниил. – Сейчас не слишком известен, а у нас там из него нити накаливания для электрических лампочек делают.
Николай замер, хмуря лоб, но затем вздохнул и махнул рукой.
– Вот никак не привыкну, сколько всего из всяких разных областей ты знаешь…
– Да разве ж это знание? – вздохнул бывший майор. – Я ж про этот вольфрам ничего внятного не знаю. Только название и пару вещей, где используется. Ни из чего и как его добывать, ни температуру плавления и как её достигнуть, ни приёмов и методов его обработки… а они, точно тебе скажу, очень непростые. Недаром вольфрам ещё и в сердечниках подкалиберных снарядов использовался.
– В чем? Каких снарядов? – недоумённо взглянул на него молодой император. Но Даниил в ответ лишь вздохнул и махнул рукой:
– Проехали…
Они несколько мгновений помолчали, после чего Николай вновь заговорил:
– Ладно, допустим, но зачем непременно делать эти твои «ямбы»? Можно же расплачиваться золотом.
– Ага-ага… и как долго ты после этого сохранишь контроль над золотоносными районами? Или ты думаешь, что англичане будут просто смотреть на это?
– Ну у тебя же смотрели, насколько я понял?
– Так это случилось лет на двадцать пять позже. И к тому моменту население США составило, наверное, миллионов двадцать с лишним. Да и в самой Калифорнии жили уже несколько десятков, а то и сотня тысяч человек. Так что эскадра кораблей с парой-тройкой полков там уже ничего сделать не смогли бы. А сейчас как, смогут?
– Мы тоже отправляем эскадру кораблей, – огрызнулся Николай, но под насмешливым взглядом бывшего майора отвернулся.
– Вот и я о чём, – вздохнул Даниил. – Так что чем позже эти ребята узнают, что там есть золото, тем лучше. А производство «ямбов» позволит выиграть время. Кто его знает, откуда они у нас – клад нашли, например, или какой поставщик расплатился… Хотя, конечно, все эти отговорки вилами на воде писаны – но всё равно, пока разберутся, проверят все версии, посрутся между собой, потому что одни будут думать одно, другие – другое, и каждый будет проталкивать своё ви́дение, выставляя оппонентов дураками, – глядишь, пару-тройку лет и выиграем. А там успеем и продуктами запастись, и порохом, и береговые батареи в ключевых местах построить, и пяток фортов заложить, и союзников отыскать.
– Союзников?
– Ну да.
Николай задумался, потом неуверенно произнёс:
– Испанцев, что ли? Так они против англичан точно не пойдут. Да и в тех местах их там, насколько я знаю, – раз-два и обчёлся. Тихоокеанское побережье же – самая глушь!
– Может и испанцев… или, скорее уж, мексиканцев, но я не про них. Там вокруг масса индейских племён живёт. Вот с ними и надо законтачить – договор заключить, прикормить, церкви построить, девушек местных в жёны взять… у нас-то туда более шести тысяч человек поплывёт, а баб из них – меньше тысячи… – Николай по совету бывшего майора разрешил отправляемым «в ссылку» солдатам, унтерам и офицерам взять с собой семьи, в том числе и те, которые остались в их деревнях, из которых они были забриты в рекруты. Так что из этой тысячи собственно баб было меньше пяти сотен, остальные – сопливые девчонки разных возрастов. – Вот для остальных мы индейских девок и наберём.
– Да зачем они нужны-то? – раздражённо произнёс Николай. – Они ж дикари!
– А что, у девок дикарских там всё как-то по другому устроено? – вытаращил глаза Даниил.