Николай несколько мгновений пристально смотрел на него, после чего поднял руку и задумчиво потёр подбородок.
– М-да… это проблема. – Он замолчал почти на минуту, а затем шумно вздохнул и покачал головой. – Мне надо подумать. Но имей в виду – от себя я тебя всё равно не отпущу. Ты мне нужен. И ты нужен России.
Данька отвёл глаза и вздохнул в ответ:
– Ой, не думаю. Она без меня тысячу лет жила и дальше проживёт…
Следующие два месяца прошли в уже привычных хлопотах. Несмотря на всё то, что Даниил говорил Николаю, когда просил отпустить его в Калифорнию, далеко не всё, что он запланировал, уже продвинулось настолько, что могло дальше развиваться без его усилий. Впрочем, он об этом и не говорил. Потому что кроме изложенного Николаю, он в своём «заводском КБ», представлявшем собой десяток наиболее талантливых выпускников железнодорожного училища, шестеро из которых, кроме этого, успели отучиться в европейских университетах, а пятеро из этих шестерых ещё и умудрились поработать на английских, французских и шведских механических заводах, и все скопом уже имели опыт строительства и эксплуатации либо Гатчинской, либо Уральской горнозаводской железных дорог, запустил разработку ещё нескольких проектов. Во-первых, в процессе подготовки, а затем и строительства двух первых железных дорог он пообщался с массой людей, из разговоров с которыми стало ясно, что одним типом железной дороги все потребности не закрыть. Недаром кроме обычной колеи, которых в мире, кстати, тоже был далеко не один-единственный стандарт, существовали ещё узкоколейные железные дороги, коих только в СССР было пять типоразмеров – шестьсот, семьсот пятьдесят (основная), девятьсот и тысяча миллиметров шириной, плюс ещё и оставшаяся от японцев на Сахалине – тысяча шестьдесят семь мм, а так же «декавильки» – быстросборные железные дороги, представлявшие собой металлическую рельсо-шпальную решётку, которую можно было установить не только в шахтах, рудниках и на карьерах, но и, например, пробросить для доставки урожая с полей к местам переработки или пристаням… либо крупнокалиберных боеприпасов из арсеналов к огневым позициям в крепостях. И по всему выходило, что две трети тех, кто обращался к нему насчёт постройки некой не слишком большой частной железной дороги, а затем отвалился, поняв, что никак не потянут, – вполне могли бы и по своим финансам, и по своим задачам удовольствоваться «узкоколейкой». А то и вообще «декавилькой»… Вот он и запустил разработку не только рельс, но и тягового и вагонного хозяйства для подобных дорог. Хотя «декавильки» на начальном этапе вполне могли обойтись гужевой, а то и мускульной тягой… Ну а на базе котла маломощных паровозов для узкоколеек достаточно просто было сделать локомобили, которые, несмотря на начавшиеся в тридцатые годы массовые поставки тракторов и комбайнов, использовались в сельском хозяйстве почти до самой войны и сошли со сцены в первую очередь из-за отсутствия запчастей для ремонта. Так, во всяком случае, утверждал механик бывшей Ровеньковской районной МТС дядька Богдан. Ну когда студент железнодорожного техникума Анисим вместе со своей группой, прибывшей в район для помощи колхозникам «в битве за урожай» и распределённый на эту МТС, поинтересовался у него, чего это за громоздкий агрегат ржавеет на заднем дворе за гаражами.
– Це локомобиль Людиновского заводу, – сообщил дядька Богдан. – Цей завод випускав бильшу частину локомобилив царской России. Найкраща техника була! До вийны богато где парацували… Та и зараз де зустичаються. Де запчастини зумили видшукати…
Во-вторых, он решил заняться столичным городским транспортом. Раз Санкт-Петербург – самый крупный город страны, по всему выходило, что без общественного транспорта ему не обойтись. А что было лучшим городским транспортом до появления трамваев и троллейбусов с автобусами? Правильно – «конка». А для неё требуются специальные вагоны. Причём сейчас в мире есть только один человек, который точно знает, какие именно…
В-третьих, вследствие закончившегося полгода назад расширения нефтеперегонного завода, который теперь никак нельзя было назвать «заводиком», а также выхода «на линию» первых двух танкеров… которые в этой реальности, похоже, будут носить русское название «наливняки», у Даньки образовался избыток керосина. Вследствие чего он задумался над тем, как расширить круг его потребителей – лампы пока были слишком дороги для того, чтобы ими начали пользоваться совсем уж массово. Потому что основная масса потребителей – крестьяне, пока были слишком бедны для покупки подобного девайса… И первое, что ему пришло в голову, – это примус. А что – отличный товар! Это с освещением можно подэкономить, продолжая пользоваться свечами или той же лучиной, а вот с приготовлением пищи – не всё так однозначно. Дровяные печи громоздки, требуют для растопки довольно много времени и приличный объём дров. Даже если тебе надобно только вскипятить чайник – всё равно провозишься не менее получаса и сожжёшь минимум пару полешек. А тут несколько движений поршнем, пять минут – и чайник вскипел! Конечно, для крестьян примус тоже слишком дорог, но те, кто уже прикупил себе керосиновую лампу… ну или просто задумался о её покупке, – точно являлись потенциальными покупателями примусов.