Кстати, в процессе подготовки проекта внезапно выяснилось, что, когда Данька и Бестужев с остальными упоминали слово «винт», они имели в виду совершенно разные вещи. Для бывшего майора «винт» – это устройство, так сказать, вентиляторного типа с несколькими лопастями… а для всех остальных «винт» – это этакий обрезанный шнек от мясорубки. То есть классический античный «архимедов винт». И никаких других винтов тут пока никто и представить себе не мог! Поэтому, когда Даниил, удивившись изготовленной для модели конструкции, нарисовал Бестужеву свой вариант винта, тот сначала попытался убедить его, что нарисованный им вариант хуже. Мол, «архимедов винт» предложили использовать в качестве движителя судна сами Даниил Бернулли и Джеймс Уатт. А американский изобретатель Девид Бушнелл даже оснастил им своё «потаённое судно» под названием «Черепаха», которое во время войны за независимость американских колоний пыталось атаковать британские корабли. То есть конструкция «архимедова винта» проверена временем… но после того, как он испытал вариант бывшего майора на модели, всякие сомнения у него исчезли.
«Защиту проекта», как обозвал это бывший майор, Бестужев провёл в жарко натопленном доме губернатора в конце марта. Народу набилось почти сорок человек – все «приговорённые» из числа офицеров, а также трое из числа боцманов, плюс руководство верфи, семеро мастеров и четверо бригадиров.
Технические чертежи корабля в двух проекциях плюс пять сечений по разным шпангоутам были развешаны на мощных планшетах, выполненных из тёсаных плах, перед которыми прохаживался Николай Александрович с указкой в руках.
– …таким образом, господа, вместо пятидесяти четырёх орудий, как на находящихся сейчас в работе «Ольге» и «Марии», наш фрегат будет нести всего двадцать – по восемь на борт в главном артиллерийском деке и четыре на поворотных кругах, позволяющих им вести огонь как в нос или корму, так и на борт, на верхней палубе. Но мощь бортового залпа нового корабля будет такова, что, по расчётам, на уничтожение семидесяти-восьмидесятипушечного трёхдечного линейного корабля, каковые сейчас составляют основную боевую мощь любых флотов, достаточно будет максимум трёх-четырёх бортовых залпов. Среди фрегатов же ему просто не будет равных.
– Эх ты ж… – охнул кто-то из мастеров.
– Наличие же паровой машины позволит нашему кораблю совершенно не зависеть от текущего направления ветров.
– А какая планируется скорость под паровой машиной? И как долго он сможет её держать? – задал вопрос кто-то из кораблестроителей.
Бестужев пожал плечами:
– Поскольку корабль совершенно новой модели – прикидочные рамки достаточно широки. По нашим оценкам, максимальная скорость должна составить без учёта ветра и течения – от одиннадцати до тринадцати с половиной узлов, и держать её он сможет до трёх часов. А на узел меньше максимальной – до десяти часов. Ну а восемь-десять узлов он, по запасу топлива, может держать до пяти суток. Далее придётся опять полагаться на паруса.
– А как быстро он способен дать ход с холодной машины? – подал голос кто-то из «приговорённых». Николай Александрович развернулся к бывшему майору. Ну конечно – кто здесь знал о паровых машинах больше его? Тем более что эту машину он ещё и проектировал.
– Подъём паров в зависимости от условий и типа топлива займёт до часа времени.
– Что значит «тип топлива»?
– Данная машина способна работать на торфе, дровах и угле, а как вы знаете, уголь тоже бывает разный – бурый, тощий, жирный, газовый, антрацит… – Данька осёкся, поймав себя на том, что не знает, имеется ли сейчас привычная ему классификация, но присутствующие, похоже, восприняли его слова как некие «конструкторские» термины, отнесясь к ним вполне спокойно. Так что он продолжил: – Лучшие результаты машина покажет на антраците.
– Антрацит – это «кардиф»? – уточнил кто-то.
– М-м-м… да.
Обсуждение затянулось надолго. Боцманы из «приговорённых», сначала скромно сидевшие в сторонке, постепенно оживились и вставили своё слово, чем изрядно поспособствовали улучшению боцманского хозяйства проекта, после жаркого спора с работниками верфи, было принято решение уменьшить расстояние между шпангоутами в районе машинного отделения и добавить ещё один таковой. Были и иные предложения, часть из которых были приняты тут же на месте, а по поводу другой части – решили взять время на обдумывание и эксперименты, после чего собраться ещё раз. Как бы там ни было – датой закладки нового корабля приняли двадцать второе апреля. Причём на этой дате настоял именно бывший майор. Ну как же – День Всесоюзного Ленинского коммунистического субботника как-никак… На него время от времени накатывало желание поприкалываться тем, что он привязывал какие-то свои и зависимые от него действия к памятным датам из прошлой жизни.