- Идем.
Гаваль, разумеется, не понимающий важность момента, открыл было рот, намереваясь противиться, однако посмотрел в глаза бретера и мгновенно замолк. Гамилла положила руку ему на плечо и направила по новому курсу, молча, без эмоций, принимая новую вводную как само собой разумеющееся. Определенно, татуированная арбалетчица все больше нравилась Елене. Чувствовалась в госпоже стрел спокойная уверенность человека, что не ищет приключений, но ежели разминуться с ним не удалось, действует хладнокровно и разумно. Захотелось узнать про Гамиллу больше, ведь такая выдержка куется лишь в кузнице богатого опыта.
Марьядек тоже все понял правильно, кажется даже с облегчением, вероятно ему встреча с имперскими слугами была так же не с руки, как и Раньяну. В общем, небольшой караван двинулся через городскую площадь (слишком громкое название для утоптанного до состояния асфальта пятачка земли). Государевы люди окончательно утратили интерес к бродячей компании, а самый голосистый взял деревянную доску, похожую на штамп для пряников, и, взобравшись на седло с ногами, начал зачитывать с деревяшки объявление. Все происходящее носило печать унылой казенщины, которая опостылела самим исполнителям, как пресные лепешки в дальнем походе.
Елена услышала первые слова и ощутила, что в желудке поселилась холодная и живая лягушка. Голосистый боец обещал награду за Артиго «Годуа-Пильвае».
Это не было новостью или чем-то невероятным, таких глашатаев путники уже встречали, но сейчас чувствовалась куда более тщательная организация процесса. Короткая речь, явно составленная по какой-то методичке, простым и понятным языком разъясняла суть проблемы: коварные негодяи похитили возлюбленного троюродного брата Его Императорского Величества с целью злодейски умучить по свойству аморальных и порочных натур. Так что нашедшего ждет королевская награда. К речи прилагалось довольно точное описание Артиго и Раньяна, но - слава Пантократору - другие спутники противнику были неведомы. Все сказанное дублировалось в прибитой грамоте, отпечатанной на манер гравюры с деревянного шаблона, текст сопровождался рисунками возлюбленного брата и злодейского похитителя, изображенных опять же довольно близко к реальности. Резчик постарался.
Елена механически передвигала ноги, чувствуя холодок в затылке, как ученик, знающий от силы половину экзаменационных вопросов и вынужденный полагаться только на удачу вытянутого билета. Пронесет - не пронесет. Лишь сейчас лекарка поняла, как не вовремя и глупо они пришли в городок. Положим, Артиго в коконе грязных одежек не узнать, а вот Раньян слишком приметен. Достаточно одного лишь внимательного взгляда… Но, видимо, общая халатность имперских слуг и бородатость Раньяна уберегли от несчастья. Военным было глубоко наплевать на город, его жителей, встречных путников и, похоже, на свою работу в целом, а бретер с впалыми щеками и не стриженой щетиной крепко переменился со дня бегства из Мильвесса. Их не узнавали.
Когда городок остался за спиной, Елена шумно выдохнула. Что любопытно, за ней ощутимо выдохнул и Марьядек, заставив думать, что не только лишь браконьерством отметился сей муж в этих краях. Гаваль стал ныть и жаловаться на каменносердых попутчиков, которые не дали заработать все деньги этого города. Гамилла коротко рявкнула, простыми словами разъяснив менестрелю, что там, где появляется любой флаг и люди с оружием, легко спеть даром, а то и приплатить аудитории за проявленное внимание. Гаваль задумался и умолк. Елена преисполнилась к арбалетчице еще большим уважением, а заодно прикинула - а этой женщине какой интерес блюсти инкогнито? Положительно, компания организовалась как на подбор, все темные личности с очень подозрительным прошлым и сомнительным настоящим.
Слишком далеко от города все же уходить не стали, уже подкрадывался вечер с по-зимнему ранним закатом и поднимался скверный ветер. Остановились на ближайшей развилке, привычно организуя лагерь, пока светло. С топливом сразу возникли проблемы - местность была обжита, жиденький лес рубить наверняка запрещено, торговцев горючим сланцем поблизости не наблюдалось. Путники далеко разбрелись в поисках валежника, а Елена, взяв нож, подступилась к Раньяну со словами:
- Садись.
На молчаливый вопрос она ответила, негромко, лишь для его ушей:
- Мы дурни. Надо было раньше сообразить, ты слишком приметный. Давно следовало подстричь. Обрежу волосы, потом тюрбан сделаю. Никто не узнает. Только смотри вниз.