- Ваше Императорское Величество, - подойдя ближе, Шотан отмерил безупречный поклон, не выпуская из рук меч. При этом капитан выговорил полный титул с подчеркнутым уважением, словно желая особо отметить контраст между собой и чужаком. Император ответил взглядом, полным благодарности, франт же совершенно «не ловил момент», надувшись от оскорбленной гордости.
- Граф, рад вас видеть, - искренне обрадовался император.
- Оставьте нас, будьте любезны! - в словах учителя звучал едва ли не приказ, что даже немного удивило Шотана. - Дождитесь очереди, чтобы показывать приемы своего низкого искусства.
Шотан удивился еще больше и на всякий случай оглянулся, не подкрадываются ли сзади убийцы. Во всяком случае, сам он, разбрасываясь столь вызывающими словами, использовал бы их только для провокации с последующим убийством. Мастер неверно истолковал этот жест, сочтя его за признак неуверенности, продолжил уже как настоящий приматор:
- Да-да, извольте отойти!
- Не вижу ни единой причины для этого, - чуть скривил бледные губы Шотан. - Я пришел, чтобы преподать Его Величеству еще один полезный урок, и намерен это сделать. А вот вам, полагаю, следует незамедлительно удалиться.
- Сие вам не решать надлежит! - наставник снова перепутал порядок слов, пытаясь, чтобы фраза звучала как можно пышнее и важнее. - Извольте дождаться очереди, а впредь проявлять больше вежества! Моя наука является вершиной мастерства для всякого воина, ей всегда первый черед, прочему же следует посвящать часы праздного досуга.
Сам напросился, улыбнулся в душе граф, вслух же сказал, сохраняя типичный для себя вид ожившей статуи без единой эмоции на холеном лице:
- Да, я тоже так думал, пока при одной безымянной деревушке меня не вышибли из седла. А после окружило с дубьем и топорами мужичье, презренное, но многочисленное. Случилось это потому, что я тогда был глуп… - Шотан сделал намеренную паузу, чтобы еще больше подчеркнуть последовавшее за тем. - … как вы. И следовал советам столь же глупым… как у вас. Но к счастью мне достало и времени, и мудрости, чтобы изжить сей порок.
Граф повернулся всем корпусом к императору, с которого, будто скверная пудра на ветру, слетели тоска и печаль. Теперь Шотан демонстративно обращался к Оттовио.
- Простите мне грех нетерпения, Ваше Величество, я позволил себе вмешаться, прервав Ваше занятие. Но мною двигало исключительно верноподданничество. Долг верности заключается в том, чтобы указать повелителю на ошибку, дабы оная не разрасталась, превращая царапину в язву.
- Да как вы смеете… - выдавил мастер, которого графу было почти жалко. Действительно, в такой ситуации нужно или сразу браться за меч, или демонстрировать чудеса риторики, красиво парируя хамские выпады. Заезжий - и очень дорогой - наставник определенно не был мастером ни в том, ни в другом.
Где островные вообще достали это чучело?..
- Смею, - прервал его Шотан. - Любой, кто хоть единожды сходил в настоящую атаку, кто видел строй пик перед собой, знает, что защищать в первую очередь должно голову коня. Дестрие сильны и могучи, они трудно умирают в бою и легко переносят боль. Но как только лошадь получает ощутимый удар в голову, отказывается продвигаться вперед, хоть в колонне, хоть в строю. И пехота сие отлично знает.
Шотан обозначил полуоборот, словно апеллируя к гвардейцам, оцепившим арену. Молчаливые горцы с алебардами и накидками в цветах дома Готдуа склоняли головы в знак согласия. Они, в общем, презирали графа точно также как граф презирал их - вот, еще один разодетый и напудренный как девчонка рыцарь, который пыжится и красуется, пока на коне и глядит на мир сверху вниз. А как вылетит из седла, получив алебардой по морде, сразу теряет лоск и красоту, плачет навроде той же девчонки, умоляя злых пикинеров забрать его в плен, а не убивать на месте. Но благородный щеголь с каменной рожей и странным мечом говорил дело.
- Кроме того не во всякой сшибке рыцарь стремится сохранить вражеского коня невредимым, - продолжил Шотан, снова не дав мастеру вклиниться. - И находятся те, кто имеет смелость целиться в животное, рискуя получить безответный удар от всадника, полагаясь лишь на доспехи. Поэтому воин должен защищать верного товарища о четырех ногах и в первую очередь - его голову.
Граф сделал еще один шаг вперед, глядя на императора снизу вверх.