Но если кто думает, что для дворянина Елисеева ожидание возвращения Воронкова прошло в сплошных пострелушках, то напрасно. Отец постоянно выгонял сына заниматься вместе с солдатиками гимнастическими упражнениями, которые тут пока никто не догадался обозвать утренней зарядкой, хотя самому тёзке такой речевой оборот понравился. Ну да, ещё бы не понравиться — на фоне своих ровесников-солдат дворянин Елисеев в этом плане не терялся, а в некоторых упражнениях, например, на турнике или брусьях, ещё и выделялся в лучшую сторону. Впрочем, и в неурочное время тёзка охотно нагружал наше общее тело на гимнастической площадке. Я его, понятно, не подкалывал, но потерю Анечки товарищ заметно переживал, вот, должно быть, и усердствовал, чтобы легче было забыть предательницу. Ничего, дело молодое, скоро уже и позабудет…
Однако же главным, как мне представлялось, событием этих дней стала для тёзки беседа со старшей сестрой в последний день сборов.
— Кажется, у тебя неприятности с твоими способностями? — беседу Ольга начала с самого главного.
— Есть немножко, — всяческих уклончивых формулировок тёзка успел от меня нахвататься. — Ты-то как догадалась?
— Сама не знаю, — не стала напускать на себя важность Ольга. — Просто само собой как-то подумалось… Хотя, догадаться могла бы и так.
— Это почему же? — стало интересно нам обоим.
— Я даже представить не могу, что должно было случиться, чтобы ты не на своей «Яузе» приехал, а поездом, — она виновато улыбнулась. — Но уж наверное что-то из ряда вон выходящее.
Надо же, и снова, как в прошлый раз, она что-то такое почуяла… Опасения, что такое может случиться и при общении с другими носителями всё тех же способностей, вспыхнули у нас с тёзкой с новой силой. Хотя, например, того же Александра Ивановича нам держать в неведении как-то удавалось. Или у Ольги это так родство проявляется?
— Не хочешь говорить? — по-своему оценила она подзатянувшуюся паузу.
— Прости, Лёль, — тёзка отзеркалил сестре такую же виноватую улыбку. Надо же, попалось в какой-то книге, что раньше был такой уменьшительный вариант Ольги — Лёля, а вживую только от тёзки и услышал. — Прости. Как говорят некоторые умные люди, меньше знаешь — крепче спишь. Ну, сейчас уж точно. Потом расскажу… Если позволят, — добавил тёзка через пару секунд.
— Ох, Витя, неправ ты. Не буду я теперь так уж крепко спать, — встревожилась сестра. — Понимаю, что не обо всём рассказывать можно, но… Фёдор Сергеевич поэтому с отцом и с тобой беседовал?
— Поэтому, — признался тёзка. — А с тобой он тогда не беседовал?
— Нет, — ответила сестра. Кажется, нежелание брата откровенничать для неё особо существенным не представлялось. — А что, он тебя чем-то пугал?
— Лёль, у меня не по его части неприятности, — ответил тёзка. — И довольно о том, хорошо? Да и нашим никому не говори.
— Я понимаю, — Ольга с тяжким вздохом приняла своё поражение в битве за удовлетворение женского любопытства. — Но смотри, Витя, если что, приходи. Мне почему-то кажется, что я ещё смогу тебе помочь, — надежда умирает последней и Ольга оставила за собой плацдарм для очередного наступления когда-нибудь потом.
— Хорошо, Лёля, — тёзка сделал вид, что хитрости сестры не заметил. — Если что, то как только, так сразу, — блеснул он очередным подхваченным у меня оборотом.
— Ты где таких словечек набрался-то? — хихикнула Ольга. — «Как только, так сразу», надо же!
М-да, вот так шпиёны и палятся на ровном месте… Надо, что называется, следить за базаром, не сказать бы такое вслух. Тьфу ты, подумал и тёзка меня мысленно услышал! Пришлось старательно внушать ему, что не все мои выражения подлежат цитированию. Вроде бы, он понял.
…Как бы там ни было, прибытия коллежского секретаря Воронкова мы наконец дождались. И не его одного — после утряски всяческих формальностей в расположение учебного батальона въехала аж целая колонна из четырёх автомобилей, а спустя несколько минут господин Воронков представил подполковнику Елисееву коллежского асессора [1] Карла Фёдоровича Денневитца из дворцовой полиции.
— Господин полковник! — начал Денневитц официальным тоном, опустив, однако, понижающую приставку в обращении к тёзкиному отцу [2]. Надо же, гражданский чин, а офицерский этикет соблюдает… — Я получил указание самым тщательным образом расследовать дело о похищении вашего сына и попытке вовлечения его в преступную деятельность. Мне также приказано принять любые необходимые меры для обеспечения безопасности Виктора Михайловича как чрезвычайно важного свидетеля. Поэтому в Москву мы вывезем вас, Виктор Михайлович, под надёжной охраной. Обе «яузы» у нас защищены бронёй, кроме того, никто из посторонних не будет знать, в какой из них поедете вы. А в «кабанах» поедут солдаты лейб-гвардии Сводного Кремлёвского полка.