Хуже было с мотивацией заказчика. То есть у самого-то заказчика, надо полагать, с нею проблем не имелось, раз до сих пор не оставил желания умертвить тёзку, а вот у меня с моими о ней предположениями всё так и оставалось на нулевом уровне. Ну вот никак, никак я не мог понять, за что хотят убить моего мозгового напарника. Да и не я один — тёзка сам тут даже никакого представления не имел, полиция, может, чего и предполагала, но делиться своими предположениями не спешила. Ладно, если разберутся сыщики с покровскими наводчиками, то и к заказчику подобраться проще станет.
В Москве же пока что усиленно искали убийцу несчастного господина Ноговицына. Искали и уже на четвёртый день нашли. Мёртвого. Опознать в не особо свежем трупе некоего Якова Малова по кличке «Яшка Мелкий» сыщикам удалось практически сразу. Известен он был московской полиции как любитель и умелец подраться, особенно, когда за такое платили, но самое серьёзное, что пока за ним числилось — драка с погромом в дешёвом трактире, оплаченная владельцем столь же непрезентабельного заведения в соседнем квартале. Ага, такая вот недобросовестная конкуренция. Трудно сказать, просто Яшку пять лет на каторге не вразумили или же решил он заработать побольше, чем готовы платить трактирщики за создание проблем конкурентам, но вот, понимаешь, подался в наёмные убийцы. Доказательства того, что имевшего несчастье быть похожим на тёзку господина Ноговицына убил именно Малов, сыщики нашли неопровержимые, включая орудие убийства — старенький «велодог». [1]
— «Велодог»⁈ — переспросил дворянин Елисеев, со смесью недоумения и брезгливости. — Вот же мразь безмозглая!
— Согласен, Виктор Михайлович, целиком и полностью согласен, — отозвался Воронков с понимающим видом — ничего, мол, не поделаешь, что есть, то есть. Тёзка как раз успел объяснить, что убить человека из «велодога» не так-то и просто, если не стрелять в голову с близкого расстояния, что Малов и проделал. А по корпусу «велодог» против человека работает фактически как травмат из моего мира — пуля лёгкая и слабенькая, заряд пороха в гильзе небольшой, уж зимой-то даже толстое пальто против такого за бронежилет сойдёт. Ни разу, короче, не профессионал этот Яшка Мелкий, да ещё и тупой отморозок.
Чуть позже разобрались в полиции и с причиной смерти пожелавшего повысить свой преступный статус уголовника — кто-то угостил его отравленной водкой. А что, разумно — и за ошибку наказание, и концы обрублены. Не понравилась нам с тёзкой такая основательность заказчика, очень не понравилась… Тёзкиной смерти возжелал кто-то очень серьёзный, а значит, и эта попытка не станет последней. Нам, судя по всему, предстояла гонка на выживание — или этот козёл добьётся своего, чего совсем не хотелось бы, или удастся его найти раньше, но тут далеко не всё от нас с дворянином Елисеевым зависело. Радовало пока лишь то, что на поиски исполнителя заказчику в этот раз потребовалось почти полгода, да и то, качество найденного киллера оказалось так себе. В чём тут причина — то ли случайно так вышло, то ли не столь много в московском преступном мире специалистов уровня благополучно застреленного тёзкой Голубева, то ли контакты заказчика с тем преступным миром не такие уж и широкие — оставалось только гадать, а вместе с гаданием надеяться, что найти очередного урода, готового убивать за деньги, у заказчика снова выйдет нескоро. Впрочем, ничего от нас с тёзкой не зависело и здесь.
Что ж, раз так, оставалось заниматься тем, что от нас зависело, пусть эти занятия и не имели отношения к поиску проклятого заказчика. Тёзка, по распоряжению Денневитца, возобновил поездки в Михайловский институт, разумеется, под охраной всё того же ефрейтора Фролова. Доцент Кривулин пообещал подобрать дворянину Елисееву какую-то особенную программу дальнейшего совершенствования способностей, пока же оставив его оттачивать навыки целительства у госпожи Кошельной, к нашей с ней общей радости. Секретное отделение так пока про нашу с Эммой связь и оставалось в неведении, но ни меня, ни тёзку, ни Эмму это как-то уже и не волновало. Ну, узнают и узнают, и что? Тёзке Денневитц уже дал понять, что сам по себе наш роман его не волнует, а Эмма и так, похоже, всем этим не сильно заморачивалась. Всё, в общем, шло тихо-мирно и своим чередом.