Подтверждением моей догадливости стала ещё одна бутылка, влетевшая с чёрной лестницы и тоже разбившаяся. Блин, да что за нахер, они ж так сожгут нас к растакой-то матери! А нет, не сожгут, хрен им по всей морде — на лестнице послышалась частая стрельба и явно не в нас.
— Не стрелять, свои! — крикнули с лестницы. — Отдельный корпус жандармов!
Ну слава тебе, Господи, наконец-то! Прибыли наши спасители в силах немалых, и с тушением огня справились без привлечения пожарных. Эти, правда, тоже приехали, но в квартиру Денневитц их не пустил, и пришлось им ограничиться осмотром чёрной лестницы.
А вот бригаду, как тут говорят, кареты скорой помощи, Денневитц впустил. Тёзка до их прибытия успел посмотреть Воронкова и убедился в своём полном бессилии. Ну, не совсем, к счастью, полном — он всё же смог уменьшить кровотечение, а я подсказал, как из имевшихся у нас материалов изобразить что-то похожее на окклюзионную повязку, [1] объяснив заодно, зачем она в данном случае нужна.
Зато на младшем унтер-офицере Дягилеве тёзка душу отвёл. Говоря о царапине, унтер, конечно, слишком расхрабрился — пуля хоть и вправду прошла по касательной, но дельтовидную мышцу не поцарапала, а заметно так порвала, пусть и не особо сильно. Дворянин Елисеев убедительно показал, что учился у Эммы не зря, и уже через неполную минуту о ранении напоминала только полоска нежно-розовой кожи.
— Премного благодарю, ваше благородие! — прочувствованно выдал Дягилев, с лёгким изумлением осмотрев результат тёзкиных трудов. Тоже вот, кстати — не имея классного чина, внетабельный канцелярист Елисеев не имел и права на именование благородием, но ещё с тренировок в телепортации унтера обращались к нему именно так, в том числе и формально состоящий в одном чине с тёзкой вахмистр Чучев.
Повязку, что тёзка сделал Воронкову из смятой шляпы и рукавов, оторванных от рубашки самого титулярного советника, врач со «скорой» похвалил, но его подручные тут же заменили её на нормальную. Перевязали также раненого в ногу жандарма и двух налётчиков. Воронкова забрали сразу и повезли в военный госпиталь, как распорядился Денневитц, остальным вызвали ещё две кареты. Увы, ранеными наши потери не ограничились — погибли оба полицейских, дежуривших у чёрного хода. Однако, как бы там ни было, пришло время заняться прочими нашими делами.
Нападавших, как выяснилось, было семь человек, потому им и удалось быстро справиться с двумя охранниками. Мы ухлопали двоих, ещё двоих подранили, причём одного тяжело, из трёх оставшихся двоих застрелили жандармы и только один бросил оружие и сумел сдаться невредимым, если, конечно, не считать изменений внешности, полученных при экстренной укладке мордой в пол. Решительные какие молодчики попались, мать их куда не надо, или же оч-чень хорошо замотивированные… Кстати, и действовали, гады, довольно грамотно, если, конечно, не считать оплошности с выбором оружия. Тёзка, впрочем, тут же пояснил, что автоматическое оружие в частные руки в Российской Империи не продаётся, а о кражах армейских стволов он даже и не слышал. Тогда да, взять ППШ этим ушлёпкам было просто негде. Ну и хорошо, вот уж не хотелось бы…
Разорваться между вывозом трофеев и допросом по горячим следам неведомо откуда взявшихся налётчиков Денневитц, понятно, не мог, поэтому предоставил пока что взятых бандитов жандармам, а сам затребовал для эвакуации бронетехнику. И правильно, нам только ещё одного нападения не хватало, а за бронёй уж всяко безопаснее будет.
В ожидании эвакуационного транспорта Карл Фёдорович успел слегка потрясти Бакванского. Мелко дрожа от страха, отставной чиновник клялся и божился, что к нападению никакого отношения не имеет, и кто эти налётчики такие, знать не знает. То же самое утверждали и его секретарь с охранником, и даже служанка. Верить им Денневитц был поначалу не склонен, однако уже очень быстро непричастность жильцов квартиры к налёту подтвердили жандармы — они сумели быстро и, надо полагать, без особого гуманизма разговорить захваченных налётчиков и явились поделиться полученными сведениями.
Выяснилось, что взялись непонятно откуда эти уроды по очень простой причине — они уже несколько дней жили в этом же доме, в меблированных комнатах четвёртого этажа. Все они принадлежали к преступному миру и, как сами утверждали, были наняты для проникновения в квартиру и поджога содержимого библиотеки. Налёт вообще-то планировался на завтра, но, заметив появление на чёрной лестнице полиции, они доложили нанимателю и тот велел действовать немедленно. В чьих интересах они убивали и умирали, налётчики, конечно, не знали, но своего непосредственного нанимателя тут же и сдали, благо он снимал комнату в тех же меблирашках и сбежать не успел. Увы, наниматель этот, как сказали бы в моём мире, ушёл в глухое отрицалово, отказавшись даже имя своё назвать, не то что отвечать на вопросы по существу. Активации его разговорчивости никак не поспособствовали ни угрозы, ни тумаки с пинками, ни даже несколько профессионально исполненных жандармами болевых приёмов из тех, что не оставляют на теле видимых следов. Ладно, жандармы всё равно весь дом проверят и всех жильцов как следует перетрясут, если кто ещё к нападению причастен, тут же и возьмут, это они умеют.