На этот раз Эмма и дворянин Елисеев вновь ощущали друг друга, держа Воронкова за руки, и даже как-то яснее и отчётливее, чем оно было в первый раз. Общались тоже мысленно, и опять это выходило лучше, чем тогда. Вообще, лучше было всё, в том числе и состояние Воронкова, которое мы с тёзкой наблюдали внутренним зрением. Но поводом расслабляться это не стало, и сеанс мы с Эммой провели полноценный. Эмма, однако, вновь, ещё перед началом, оговорила, что и на этот раз не будем доводить исцеление до конца, оставив полное его завершение на следующий раз. Мы с тёзкой посчитали, что ей виднее. Доктор Гольц обещал со всем вниманием проследить за изменениями в состоянии больного после наших стараний и расстались мы с ним уже чуть ли не друзьями.
Доставив целительницу в институт, заходить к ней в комнату отдыха тёзка не стал — Денневитц перед отбытием велел не задерживаться. Интересно, с чего бы это?
[1] Офицер, готовящийся к научной или преподавательской деятельности при высшем военном учебном заведении
Глава 17
Генерал Гартенцверг
В прошлой жизни я не раз, не два и не сто имел возможность убеждаться в том, что при лобовом столкновении начальственных планов с суровой реальностью может, конечно, пострадать и начальство, но это уж как получится, а вот подчинённым достаётся всегда, причём в большинстве случаев ещё и побольше, чем тому самому начальству. Тёзкин опыт таких наблюдений намного скромнее моего, но это исключительно из-за возраста. Впрочем, опыта этого у дворянина Елисеева теперь прибавилось.
О чём это я? Ну, вернулись мы в Кремль, как Денневитц и приказал, не задерживаясь у Эммы, и… И ничего. Денневитца на месте вообще не оказалось, каких-либо распоряжений внетабельному канцеляристу Елисееву он не оставил, даже порученец надворного советника ничего не знал и толком сказать не мог. До обеда тёзка так и зависал в кабинете того порученца, а после, узнав, что Карл Фёдорович до сих пор не появился и даже не звонил, в некотором недоумении переместился на квартиру в Троицкой башне, да принялся читать университетские учебники, чтобы хоть что-то полезное делать, если не по службе, так по учёбе. По окончании официально установленного рабочего дня дворянин Елисеев переоделся в домашнее и уже подумывал об ужине, как позвонил Денневитц и срочно вызвал внетабельного канцеляриста к себе. Под мысленный аккомпанемент моих ругательств тёзка переоделся снова в мундир и отправился по вызову.
— Когда я могу рассчитывать на возвращение Дмитрия Антоновича? — спросил Денневитц, едва ответив на тёзкино приветствие.
— Послезавтра мы с Эммой Витольдовной проведём последний сеанс исцеления, — доложил дворянин Елисеев. — Далее всё будет зависеть от того, как скоро в госпитале проведут окончательное обследование и оформят необходимые бумаги.
— То есть ещё день-два после вас, — поморщился надворный советник, — а всего два-три дня… Ладно, подожду, мне Дмитрий Антонович здоровым и полным сил нужен.
Так, похоже, что-то назревает… И не по части подчистки последствий заговора с мятежом, раз Карлу Фёдоровичу так необходим человек с опытом уголовного сыска.
— Я вчера не только у генерала Гартенцверга побывал, — Денневитц принялся вводить подчинённого в курс дела, — но и у нашего генерала тоже.
«Нашим генералом» Карл Фёдорович мог назвать только дворцового коменданта генерал-майора Дашевича, которому и подчинялась дворцовая полиция. Мы с тёзкой пока что знали его превосходительство только с хорошей стороны, но я-то понимал, что начальственное вмешательство в любое дело — это почти всегда источник проблем.
— Сегодня, — Денневитц недовольно скривился, — я опять имел удовольствие беседовать сразу с несколькими генералами… армейскими, — надворный советник замолчал, давая подчинённому возможность проникнуться всей серьёзностью положения. — И потому, Виктор Михайлович, так…
Ну да, скорее всего, я не ошибся, и сейчас Карл Фёдорович начнёт вываливать те самые проблемы на тёзку.
— И потому так, — продолжил Денневитц. — Генералом Гартенцвергом по делу о том убийстве заниматься будут военные. Как я понимаю, большого желания снова вытаскивать ту историю на свет Божий у них нет, но и деваться им теперь в свете вновь открывшихся обстоятельств некуда. В тот раз прекращение дела, если закрыть глаза на то, как выглядела вся та история, можно было посчитать и оправданным — именно полковник Гартенцверг принёс армии успех во втором Корейском походе, благодаря чему в Корее удержалось у власти дружественное России правительство. Гартенцверга и в генералы произвели за тот поход, и в академию направили преподавать тактику рейдовых действий. В общем, пусть у военных болит голова, что и как теперь с этим героем делать, для нас же тут важно другое.