Тут уже мне стало интересно, до чего же такого додумается Степан Алексеевич. Но, до чего бы он ни додумался, мы с тёзкой так или иначе вскорости это узнаем, а потому загружать себя лишними размышлениями я не стал, тем более, нам предстоял поход к Эмме.
С ней мы после того разговора встречались уже дважды, но из-за ограниченного свободного времени у тёзки оба раза предпочтение мы отдавали сладостным телодвижениям, а не беседам на интересующую всех нас троих тему. Да, интересующую, хотя, конечно, интересы у нас тут были противоположными — Эмма горела желанием вызнать подробности нашей с тёзкой двуглавости, мы же с дворянином Елисеевым были остро заинтересованы во всяческом, а лучше всего даже полном тех самых подробностей сокрытии. Численное превосходство — мы с тёзкой на одну Эмму — пока что давало нам преимущество, и добраться до подробностей подруге так и не удавалось, но я не обольщался, понимая, что эта незаурядная умная женщина рано или поздно отыщет лазейку в нашей защите, и потихоньку прорабатывал в уме разные варианты нашего с ней взаимодействия, когда это произойдёт.
Зато Эмма нашла решение проблемы своих отношений с двумя мужчинами. Безошибочно определяя, когда она с тёзкой, а когда со мной, она и вела себя с нами по-разному — отвязное бесстыдство и готовность пробовать что-то новенькое проявляла только со мной, а тёзке просто без особого задора, однако же и без каких-то возражений отдавалась. Когда Эмма провернула такое впервые, тёзка посчитал это попыткой внести раскол в наши с ним, если уместно будет так выразиться, стройные ряды, хотя, какие, к чертям, ряды из двух сознаний в одном теле⁈ Объяснить ему, что он ошибается, я не смог, да, честно говоря, не сильно и старался. Почему? Да просто был уверен, что сам поймёт, и уже скоро. Эта моя уверенность появилась не просто так. Открывшаяся нам с Эммой возможность мысленного общения при телесном контакте не оставляла места для недомолвок и попыток друг друга обмануть, и тёзка, как я считал, сам это прочувствует. Он и прочувствовал, уже на следующей встрече.
…В сказках, как все мы помним, если что-то не выходит с двух раз, то уж на третий получается обязательно, но и я как-то из того возраста, для которого предназначены сказки, вырос, и тёзка, и Эмма. Так что в сказку никто из нас не попал, и третья наша встреча от первых двух особо не отличалась. Нет, одно отличие имело место — убедившись, что своим поведением Эмма ничего не добивается и никого ни на что не провоцирует, тёзка набрался смелости и попросил её посмотреть свою сестру на предмет определения, а если получится, то и развития её способностей. Попросил вслух, не видя в том никаких секретов.
— Три из восьми? — переспросила Эмма. — Не так мало, как ты думаешь. Я знаю целителей, которым и при двух из восьми помогать людям удаётся. Пусть приходит, я посмотрю.
— А что ты говорила про душевные расстройства у тех, у кого пять признаков и больше? — припомнил я мой первый разговор с Эммой. В отличие от тёзки я спросил мысленно, чисто во избежание, так сказать.
— Не у всех, конечно, — уточнила она, — но да, у них такое намного чаще, чем у тех, кому досталось меньше пяти признаков.
— Нет соображений, почему? — заинтересовался я.
— Мы пытаемся исследовать, — ответила Эмма. — Меня к этим исследованиям привлекали, но… Определённые выводы никто так пока сделать не решился. Связь налицо, однако она не прямая.
— Это как же? — интерес только усиливался.
— Душевным расстройствам подвержены далеко не все. Меньшая часть, но… — она на миг запнулась, — … но всё равно таких немало. У меня у самой семь из восьми, между прочим, есть чего бояться.
— А есть кто-то ещё, у кого восемь из восьми? — уцепился я.
— Хвалынцев, — ответ меня, прямо скажу, не обрадовал. — Ты бы с ним осторожнее держался, он и сам-то себе на уме, да и кузен его…
— А кто кузен? — хм, чем дальше, тем интереснее…
— Ты его не знаешь, некий Юрий Бежин, — Эмма поморщилась. — Он в нашем сумасшедшем доме. И у него семь из восьми.
— Вот как? — я уже не удивлялся, но тут случай показался мне особым. Кстати, наличие у Михайловского института собственного дурдома меня не удивило. В самом деле, не в обычную же дурку здешних сумасшедших отправлять, они там такого наворотить могут, замучаешься потом разгребать…
— Вот так, — Эмма невесело усмехнулась. — Прямо как у меня.
— Эмма, дорогая, уж я уверен, тебе такое не грозит, — попытался я успокоить женщину.