— Вы, Виктор Михайлович, попросите от моего имени Эмму Витольдовну как можно скорее привести этого Бежина в приличное состояние. От себя тоже попросите, хорошо попросите, как следует, и помогите ей, если понадобится. Из Бежина нужно выудить всё, что он знает о Яковлеве, они с ним, насколько я понял, были знакомы. Сергею Юрьевичу и Александру Андреевичу я с утра позвоню, скажу им, чтобы оказывали вам с Эммой Витольдовной любую помощь, какая понадобится. Впрочем, ей, пожалуй, я тоже позвоню. Самому Бежину, если посчитаете это полезным, обещайте всяческое содействие в его возвращении к нормальной жизни, я найду способы таковое оказать. Быстрее управитесь — быстрее попадёте в Покров, и с родными повидаетесь, и Греков выяснит, кто и с кем оттуда связывается.
В общем, активировал Карл Фёдорович тёзкину мотивацию, на всю катушку активировал. Да и не только тёзкину, мою собственную тоже — что-то стал я замечать, что встречи с Эммой приятны мне не только их постельной составляющей… Ладно, толку с того всё равно чуть.
А вот какого чёрта понесло Яковлева в Михайловский институт, это вопрос интересный… Вот что хотите делайте, но желание бросить пить и курить лично мне представляется тут не причиной, а поводом. Так что вопрос надо поставить иначе: какого чёрта Яковлеву в институте понадобилось? С какой истинной целью он пришёл к Бежину, а потом к Хвалынцеву? Эх, не догадались мы с тёзкой поинтересоваться, когда именно Бежин с Хвалынцевым не поделили заработки на Яковлеве! Ну да ничего, ещё поинтересуемся, обязательно поинтересуемся.
Вообще, чего-то такого я и ждал. Нет, упоминание Яковлева стало неожиданностью и для меня, не только тёзка и Воронков были тогда ошарашены, но вот всё же как чувствовал, подкарауливает нас какой-то неожиданный и даже непредсказуемый оборот, если не за ближайшим углом, так уж точно за следующим. Вот и дочувствовался… Кстати, оборот этот лично я рассматривал как неслыханное везение, и тёзка тут полностью со мной соглашался. А что, какие-то концы этого Яковлева должны остаться, хоть в памяти Бежина, хоть в его записях. О, кстати о записях — их же отправили в институтский архив, вот и поднимем. Опять же, отпуск тёзке светит, значит, и Греков сможет выяснить, кто интересуется выездом дворянина Елисеева из Покрова в Москву. Поднадоел уже, честно говоря, этот чёртов Яковлев своей неуловимостью, но теперь-то у нас есть аж две возможности наступить ему на хвост! Ловить надо этого урода, как можно скорее ловить, а не выйдет поймать, так хоть застрелить нахрен! А то мы с тёзкой так и не узнаем, каково оно, жить в безопасности… В таком боевом настроении и прошёл для нас с дворянином Елисеевым остаток дня, и с тем же настроем мы двинулись с утра в Михайловский институт.
Примерно в том же боеготовом состоянии встретила нас и Эмма. Кривулин и так уже обещал ей пару внеочередных выходных, а тут ещё и Карл Фёдорович позвонил и со всем уважением попросил постараться. Вот мы с Эммой Витольдовной и постарались…
Стараться, однако, начали мы не с Бежиным, а друг с другом в комнате отдыха — так захотела сама Эмма, сказав, что ей перед работой нужно как следует зарядиться. Ага, нахваталась от меня словечек, понимаешь. Зарядка прошла задорно и радостно, мы, все такие заряженные-заряженные, привели себя в порядок и принялись за дело.
Бежина привезли в институт ещё утром, он успел отдохнуть с дороги и позавтракать, так что выглядел более-менее неплохо, насколько неплохо, конечно, вообще можно выглядеть в его положении. Эмма взаимно представила его с дворянином Елисеевым друг другу (на вчерашнем допросе обошлось без этих церемоний) и предложила Юрию Ивановичу поудобнее устраиваться в кресле.
— Прошу прощения, Эмма Витольдовна, Виктор Михайлович, — удивился Бежин, когда мы с Эммой устроились по обеим сторонам от него, — вы что же, собираетесь действовать вдвоём?
— Именно так, Юрий Иванович, — подтвердила Эмма его догадку.
— Но такое никогда ещё не практиковалось! — изумился он.
— Вы многое пропустили, Юрий Иванович, — улыбка у женщины вышла одновременно и грустной, и обнадёживающей, — мы с Виктором… Виктором Михайловичем, — поправила она сама себя, — уже не раз так делали, с вами в том числе.
— Вот уж никогда бы не подумал, что такое возможно! — Бежин попытался покачать головой, но болезненно сморщился и попытки свои прекратил. — Однако, как я погляжу, коллеги, вам такое удаётся не на пустом месте? — хитрой улыбочкой, больше, правда, похожей на оскал небольшого хищного зверька, он показал, что оговорку Эммы понял правильно. Нам оставалось только подтвердить это, что мы и сделали, молча кивнув — Эмма с доброй улыбкой, тёзка с этакой важной многозначительностью.