Над Ламлисом пронёсся некто — ещё один эльф, которого он не знал. Потом ещё один и ещё. В «бесхвостого» виртохвоста врезалось два копья, прижав его к земле, как однажды он прижимал наёмника. Гад заревел, вырвался, и, пытаясь отойти, встал на задние лапы, но вновь был прибит, теперь уже к стенке — один быстрый удар в открытую пасть, и виртохвост упал ничком. Смуглая эльфийка тем временем отпрыгнула от раненного в шею виртохвоста, сделала ещё один ловкий скачок, в полёте раскручивая над головой копьё и не глядя, ударом сбоку распорола ногу ещё одной твари, стоящей рядом с ней и Сиандэлем. Тут уже подключился и сам Сиандэль, вонзив своё копьё в брюхо монстра. Тот заревел, как и собрат, широко раскрыл пасть и сбил одного из эльфов ударом хвоста. Парень, попытавшийся им помочь, упал, откатившись назад и застонал, держась за ключицу.
Виртохвост взмахнул когтистой лапой, разломав копьё Синадэля и зарычал, поддавшись вперёд. Ещё одна стрела появилась буквально из воздуха, врезалась в морду твари, но так и не пробила чешую. Монстр отвернулся, закрыв глаза, и, прильнув к земле, развернулся, пытаясь сбить Синдаэля с ног. Тот ловко прыгнул, уйдя от атаки. Тварь, увидев это, ещё раз развернулась, и, в попытке сбежать, рванула в сторону, где была встречена растрёпанной, вспотевшей и очень, очень злой Тией. Копьё вонзилось в один из суставов, заставив монстра завыть, а следующий удар кинжалом прервал его мучения — лезвие вошло глубоко в голову через, легко проткнув глаз гада.
Поднялся ветер, с шумом захлопнув окно. Ламлис повернулся в сторону, рассматривая мрачное, затянутое плотными тучами небо. На земле, словно в зеркале, был такой–же плотный туман, застилавший поверхность земли. Где–то на террасе дома волшебницы скреблась собака — наёмник отчётливо слышал, как псина точила ногти об тёмное дерево. Раздался скулёж и звук исчез. Ламлис повернулся обратно.
— Откуда у этих дикарей стальное оружие? Копья и кинжалы — вот это вот всё? — Волшебница, отпив с небольшой чашки ароматный кофе, всё же задала вопрос, на который Ламлис не знал ответа.
— Гм, понятия не имею. Наверное, забрали у попавшихся им авантюристов, — предположил наёмник, — копьё и кинжалы самый лучший выбор для них, учитывая, что фехтованию эльфов никто не учил.
— Пф, и вправду. Извини, продолжай, пожалуйста.
Поднялся ветер и ущелье вновь заполонил свист. Раздался свирепый рык виртохвоста, потом — продолжительное шипение. И, наконец, звук исчез. Оставшиеся два виртохвоста отступали, шипя и выгибая плоские, покрытые толстой чешуёй и шипами, спины. Им оставалось недолго — бежать было некуда. Каменные, потрескавшиеся и в некоторых местах осыпавшиеся стены ущелья тяжело давили на них, угрожающе нависая над головами. Эльфы загоняли их, словно в капкан, к самому краю, где монстров поджидали костлявые и цепкие руки смерти. Руки, чьи пальцы были острей любых когтей.
— Мои стрелы не пробивают их чешую, а при таком ветре выцеливать глаза бесполезно. — Рядом с Ламлисом, бесшумно и мягко, как очень ловкая кошка, приземлилась Ринн. — Ты как, не ранен?
Наёмник молча кивнул. Повернулся в её сторону, осмотрел. Одежда эльфийки была сильно растрёпана, а в некоторых местах и вовсе порвалась, обнажая бледную кожу. Но, на удивление, (точнее, не на удивление), по ней не было видно, чтобы она была сильно запыхавшейся — ни тяжёлого дыхания, ни выступающих капель пота.
— Что? — Девушка проследила за взглядом Ламлиса, и, чуть смутившись, пояснила. — А, это… За ветки зацепилась. Встать можешь?
— Гм, да. — Ламлис поднялся. Теперь он стоял намного уверенней. И всё равно неуверенно проговорил: — Нужно помочь остальным…
— Уверен?
Девушка посмотрела на охотников, которые загоняли последнего из живых виртохвоста. Пепельноволосый мечник, уже было собиравшийся достать меч, еле–слышно хмыкнул. Что–то в его взгляде изменилось, а после он со странной насмешкой сказал:
— И вправду.