«Но у меня нет ни одной родинки. Может ли такое быть у человека вообще? Возможно, все они исчезли из–за чьего–то вмешательства. Почему я сейчас не могу думать хоть о чём–то другом. Это неведение убивает меня…»
На секунду в его голове всплыл образ. Он пролетел как птица, оставляя за собой яркий, звёздный свет. Видение было холодным и жарким одновременно, пустым и полным, о всём и ни о чём одновременно. Запах крови, бесчувствие и тяжесть. Голоса неизвестных и знакомая речь, но нельзя было разобрать слов.
— Мартин, ты меня слышишь? Всё, что от тебя требуется — дать знак. Пошевели рукой, согни палец, или хотя бы просто посмотри в мою сторону! — Голос был смутно знаком, словно из каких–то обрывочных, старых воспоминаний. И он явно выражал обеспокоенность, повторяя одну и ту же просьбу раз за разом: — Нет, Мартин, слышишь — не засыпай. Мартин, открой глаза. Открой глаза.
— Открой глаза. Слышишь? Просыпайся.
Голос сменился. Теперь он тёк не откуда–то из глубин, достигая подсознания, а снаружи, и был вполне себе чётким, и, как показалось, то же выражал беспокойство. Потом был свет, вновь, но яркий и тёплый — как пламя. Гумберг открыл глаза. Прямо над ним, держа лампу в руке, стоял Реймонд, легко тряся его за плечо. Увидев, что наёмник очнулся, выражение лица сменилось, вновь став по стариковски чёрствым.
— Пекло, проснулся–таки. Ты ночевать здесь собрался что ли? — Реймонд говорил с видимым раздражением, но глаза выдавали его беспокойство.
— Я что, уснул?
Гумберг поднялся и сел на диван, протирая лицо. Обрывки сна убегали от него прочь, а его безуспешные попытки выхватить и уберечь хотя бы миг заканчивались лишь быстропроходящей мигренью.
— Да, — кивнул Реймонд, опуская лампу. — Провалился тут на пол дня. Я сначала думал не будить тебя, но вспомнил, что почти все твои вещи остались в гостинице. Так что давай, поднимайся, и…
— Мистер Реймонд, — вновь перебил его Гумберг, — я хочу вас о кое–чём попросить.
— Что?
Наёмник встал, чувствуя, как затекли его ноги, но не обратил на это внимание. Освещаемый светом лампы, его глаза светились ярко–красным.
— Гм, возможно, сотня лет и не срок вовсе.
— Что ты имеешь в виду? — Реймонд прищурился, пытаясь уловить смысл слов собеседника.
— …Вы можете устроить мне встречу с кем–то из родственников Борха?
Детектив стоял за столом, вновь перебирая какие–то бумаги. Он вернулся совсем недавно, отчего с его куртки изредка падали капли, оставляя на листах мокрый след. Детектив стоял, освещаемый светом всего одной–единственно лампы, стоял в кругу света вместе с ожидающим его наёмником, до тех пор, пока мужчина не выпрямился и с радостью, (или даже неким восторгом), сказал:
— Пекло, да, нам очень повезло, Ястреб!
— В каком смысле?
— В таком, что недавно, буквально на этой неделе, нет, день или два назад, семья Д’антстар послала кого–то в Бруту. Скорее всего из–за такой непогоды в пути они задержаться в какой–нибудь из гостиниц.
— В Бруту? Это место, где Мартин…
— Да. Я не знаю кого именно они послали, это может быть и прислуга, или вообще кто–то из родственников, но это в любом случае зацепка.
— У меня точно достаточно времени?
— Пекло, да! Ты просто обязан попытаться, Ястреб! — Глаза детектива пылали, ясно выражая то, как он скучал по таким запутанным историям. — Хотя… Я понимаю, на улице начались морозы и дождь…
— Гм, это не проблема, мистер Реймонд.
— Тогда возьми от меня это, — мужчина достал из внутреннего кармана всё ещё мокрой куртки непонятный конверт с изумрудной печатью, — покажи это хозяевам гостиниц и они, уверен, с превеликим удовольствием найдут тебе комнату и ответят на все твои вопросы.
— …Благодарю, — неуверенно протянув руку к конверту, сказал Гумберг. — И вы смогли достать этот конверт и узнать всё это менее чем за пол часа?
— Конверт — пустяки. За последнее время — это лучшее дело, за которое я брался. И поверь, если бы не моя хромата, я бы с удовольствием присоединился к тебе. Пекло, да я и сам уже хочу узнать, что и как.
Мужчина явно не врал, чем воодушевлял бледного наёмника. Но было ещё рано радоваться, ведь неизвестно чем могло обернуться это приключение. А Реймонд тем временем не унимался:
— Ты сможешь их догнать, я в тебя верю. И уверен, вместе мы во всём разберёмся, можешь не сомневаться, а потому, уже при следующей нашей встрече, независимо от результатов, я смогу найти нужных людей и подготовить почву. Будь уверен.