Ростаф не успел договорить, как дверь в ванну захлопнулась, оставив его одного в полумраке с озадаченным выражением лица. Прямо над головой что–то глухо ударило, но мужчина никак на это не отреагировал, задумчиво почесав кисть.
Ветер только усиливался со временем, а вместе с ним и холод, а потому, на общем собрании во время завтрака,(на котором не присутствовали трое человек, включая Гумберга), было решено растопить печь на всех этажах.
— Обычно мы делаем это под вечер, но сейчас ситуация становиться только плачевнее, — пояснял хозяин гостиницы. — Не волнуйтесь, древесины у нас хватит ещё дня на два, только нужно будет присмотреть за лошадьми, как они там. Думаю, именно этим я и займусь.
— Мне кажется, проведать их ещё раз перед отбоем будет тоже хорошей идеей, — добавил извозчик наёмника, дожёвывая яичницу. — На всякий случай.
— Отличная идея, мистер Джефри. — Хозяин улыбнулся во все тридцать два, а после добавил: — Но к сожалению, вечером я буду занят. Как насчёт того, чтобы именно вы этим и занялись?
— Э-э, эм, я… — извозчик удивлённо посмотрел по сторонам, не находя поддержки от других.
Ландер хихикнула, прикрывшись салфеткой. Ромари, сидевшая неподалёку, тоже ухмыльнулась, смутив немолодого мужчину ещё больше. Ему ничего не оставалось, кроме как согласиться.
Служанка молча мыла пол, вымачивая тряпку в мутной воде и изредка поглядывая на улыбающегося Роберсона. Впрочем, не только она — хмурый как туча Ростаф буквально пилил всех присутствующих взглядом, всем своим видом выражая недовольство. И только от служанки он отводил глаза, стараясь лишний раз не смотреть в её сторону.
«Всё ещё плачет, — резюмировал наёмник, пройдя мимо одной из дверей. — Впрочем, не моё дело.»
И действительно, за дверью прямо напротив его комнаты слышались тихие всхлипы и стоны, такие, словно кто–то ревел прямо в подушку. Да, и вновь у девушки в пурпурном платье истерика, и, судя по всему, не Гумберга, не её мужа это не беспокоило в достаточной мере. А может, он даже и не в курсе, что она слышала его разговор с Роберсоном.
— Гм, простите, я хотел бы кое–что у вас спросить. Можете уделить мне минутку?
Гумберг обратился к служанке, медленно поднимающейся на третий этаж с ведром, полным чистой воды. Молодая женщина удивлённо обернулась, перехватив ведро двумя руками.
— М?
— Вероника, кажется, да? Гм, тогда скажите мне, Вероника, пожалуйста, здесь же имеются записи всех жильцов?
— Да–а–а… — странно протянула служанка, чуть отведя глаза. — Но если вы хотите с ними ознакомиться, то вам нужно будет спросить у мистера Роберсона. Он как раз сейчас завтракает вместе с остальными на первом этаже.
— Правда? Что–же, спасибо вам большое, — поблагодарил Гумберг.
— Всего хорошего, — служанка вежливо, но с опаской поклонилась, а после тихо скрылась за пролётом лестницы.
Гумберг упёрся на стену, не зная, что и думать.
— Пекло, всё же придётся спрашивать у Роберсона. — Пепельноволосый наёмник тяжело вздохнул, опустив взгляд. — Гм, нет, чтобы просто показать их мне?
— Сдались тебе эти бумаги. — За спиной прозвучал весёлый голос.
Неожиданно раздавшийся голос… нет, не напугал наёмника, а только заставил его устало открыть глаза. Гумберг обернулся.
— С кем разговаривал?
Девушка, стоящая позади, чуть наклонилась, придержав лиловую шапочку, прикрывающую вихрь чёрных, закрученных волос и приветливо улыбнулась. Запахло десертным вином и лавандой.
— Подслушивать плохо, — буркнул наёмник, отстранившись от стены.
— Каюсь, виновата, — несерьёзно ответила Ромари. — Ну так с кем, если не секрет?
— Со служанкой, — бросил Гумберг, направляясь в сторону первого этажа.
Девушка некоторое время молчала, следуя за ним, а после хмыкнула, отвернувшись:
— Пф, ну и храни свои секреты. У меня между прочим и своих пару есть.
«О чём эта сумасшедшая вообще говорит? Неважно, — наёмник вновь прикрыл глаза, — мне нужно только спросить её фамилию.»
— Ро…
— А она всё ещё ревёт? — Перебила девушка мечника, повернувшись в противоположный конец коридора.
Непонятно зачем, но она шла прямо бок о бок с наёмником по коридору.
— Гм, вроде бы уже затихла. Неважно. Лучше скажи мне, Ромари… Ромари же? — спросил наёмник, а после, увидев утвердительный кивок, продолжил: — Скажи мне, Ромари, свою фамилию.
Гумберг подождал. А после добавил:
— Пожалуйста.
В ответ на это девушка очень странно ухмыльнулась, да так, что ему стало не по себе.
— Что мы делаем в твоей комнате? — Уже второй раз переспросил наёмник, растерянно осматриваясь по сторонам.
Множество выдвижных ящиков, несколько сумок, заполненных барахлом, что стояли прямо на полу, куча листов, разбросанных по всей комнате, а также упавшая баночка с чернилами, которые уже успели вытечь на пол.
До этого не отрывающаяся от поисков чего–то Ромари повернулась в сторону наёмника, и проследив за его взглядом, прикованным к большому чернильному пятну, прошипела и прикусила губу. Но к поискам всё же вернулась.
«Ну и свинарник» — подумал Гумберг, коснувшись тёмно–зелёных обоев на стенах. Где–то они были ободраны, а где–то просто отваливались, свисая с потолка. «Наверняка, Роберсон увидел, какой бардак у этой девушки с вещами, а потому заселил её в самую раздолбанную комнату. Наверняка…»
— Вот она! — Воскликнула девушка, вскочив с кровати и запутавшись в занавесках.
Раздался треск, и серо–зелёная ткань порвалась, мягко опав на пол. «Ой–ёй» — это всё, что проговорила Ромари. А за окном всё так–же была вьюга.
— Что или кто, она? — Без особого интереса поинтересовался Гумберг, аккуратно переступая через пустую бутылку вина.
— Книга. С моими записями. — Пояснила девушка. — Ты будешь не против, если я задам несколько вопросов?
Гумберг нахмурился, скрестив руки. Ему это начинало порядком надоедать.
— Гм, я буду не против, если ты для начала ответишь на мой, заметь, всего один единственный вопрос.
— Тцс, хорошо, хорошо. Но ты же тогда то же ответишь? — С надеждой в голосе спросила Ромари.
— Не уверен.
После такого ответа девушка нахмурилась. Гумберг вздохнул.
— На что смогу, на то отвечу.
— Значит ты ехал сюда чтобы найти кого–то с фамилией Д’антстар? И что, никого нет? А зачем тебе этот кто–то вообще? — Девушка всё сыпала вопросами, всё время что–то записывая.
— Есть ещё девочка со слугой, — поёрзав на кровати и внимательно рассматривая книгу в руках девушки, ответил Гумберг.
— Слуга никого не пускает, поэтому попасть к ней будет проблематично, — что–то перечеркнув, хмыкнула она. — Ты так и не ответил, зачем тебе это.
— Сначала ответь, что ты записываешь. Я ничего не могу разобрать. У тебя ужасный почерк, ты знала?
— Пошёл ты, — беззлобно кинула девушка. — Портрет твой пишу.
— Серьёзно?
— Серьёзно. — кивнула она. — Ты ответишь, нет? Или может это шпионская тайна?
Гумберг задумался. Возможно, настоящую причину не стоит ей говорить, но и больших проблемных последствий наёмник в этом не видел. Почесав висок, он хмыкнул:
— Дальний родственник. И всё. Никаких секретов и тайн.
«Ску–у–у-учно» — протянула девушка, ещё раз окинув наёмника взглядом. Пепельноволосый наёмник вновь почесал висок, а после, поправив одеяло, встал и направился к выходу. Ромари даже не проводила его взглядом, но стоило ему потянуть за ручку двери, как та тут же подала голос:
— Ты куда?
— Тебе же скучно. А я пойду пока, попробую достучаться до этой самой девочки со слугой.
— Говорю же, бесполезно, — повторила девушка, посмотрев на наёмника, как на идиота. — Они открывают только этому проныре Роберсону, и больше никому. А он, как я поняла, тебе не сильно симпатизирует.
— …Как ты всё хорошо понимаешь, — не без иронии проговорил Гумберг, убрав руку от ручки двери.