форточки не открывались.
В вагоне–ресторане оказалось жарко, хотя окна были открыты. Пьяные
громкие разговоры, осоловевшая публика, в основном мужского состава,
86
полные сильно вспотевшие официантки – все это сразу отбило у нас охоту
"успокаиваться".
- Давай возьмем пива и посидим у меня, - предложил я.
- Оно бы хорошо, но, боюсь, что на вынос не дадут, - сказал Сергей.
Он был прав – на вынос нам пиво не дали, даже после того, как мы
поговорили с заведующей.
- Ладно, - сказал я, - пошли спать, а завтра разберемся.
Сергей согласился и мы пошли к своим вагонам. Нижние полки в моем купе
были уже заняты - на них спали старик-узбек (тюбетейка лежала возле него
на столике) и рыжий кудрявый парень. Хотя у меня был билет на нижнюю
полку, я не стал поднимать шум, разделся и залез на третью. Долго
ворочался, но бесконечный день все-таки дал о себе знать и я уснул.
Проснулся утром, когда проводник объявил "Каган-Бухара". Мои соседи по
вагону спали. Я соскочил вниз, одел рубашку, галифе, сапоги, взял
полотенце, туалетные принадлежности и вышел в тамбур. Поглядел в окно.
Народу на перроне было много: сновали туда и сюда узбеки в черных
халатах и черно-белых тюбетейках, их жены, закутанные в белые платки,
множество местных детишек, грязных и сопливых. Время от времени
проходили солдаты группами и какие-то подозрительные на вид личности.
Никто не пользовался услугами носильщиков, которые в тоске стояли со
своими тележками.
В оба туалета вагона образовались очереди, т.к. проводник закрывал их на
остановках. Я решил просто постоять и посмотреть в окно до тех пор, пока
очереди рассосутся. Послышался гудок тепловоза, потом еще один и вагон
дернулся. Перрон двинулся влево, толпа стала редеть, поплыли
деревянные постройки, сарайчики, будки и наконец показались сначала
участки ковыльной степи, а потом мелкие и большие песчаные барханы.
Время от времени можно было увидеть одного-двух верблюдов, жующих
свою вечную жвачку. Людей рядом с ними не было. По дороге, проложенной
вдоль путей, ехал мальчишка на ишаке, а маленький ишачок плелся на
поводке сзади. Через час очереди в туалеты рассосались. Я, наконец,
87
добрался до унитаза и умывальника: сделал свои дела, почистил зубы,
помылся и вернулся в купе. Соседи продолжали спать, причем рыжий
ужасно храпел.
- Вот сволочь, - подумал я, - занял мое место, да еще и храпит...
Поскольку делать было нечего, я решил проверить как устроился Сергей.
В его купе сидели три пассажира: двое славянского вида мужчин лет за 50
каждый и женщина-блондинка лет сорока с подведенными глазами и
подкрашенными губами. Они молча завтракали.
- Садитесь с нами, - пригласил один из пассажиров, - у нас еды навалом, а
мы часа через три-четыре выходим в Чарджоу.
- Садись, садись, - пригласил Сергей, - мы же с тобой про завтрак и не
подумали.
Я сел и начал жевать за компанию, хотя аппетита из-за духоты не было.
Проводник принес чай в тонких стаканах с металлическими
подстаканниками и все с удовольствием его попили, обливаясь потом.
Женщина рассказала, что она едет в Красноводск из Сары-агача, где
работает в конторе завода минеральных вод, проведать дочку, вышедшую
недавно замуж за молодого моряка.
Минеральная вода "Сары-агач" мне нравилась, да и не только мне.
Пожалуй, она была самой лучшей в Средней Азии, поскольку не имела
никакого неприятного запаха и привкуса как, к примеру, у Баржоми или
Есентуков – просто чистая родниковая газированная вода, разливаемая в
пол-литровые бутылки.
- Неужели у вас уже есть дочь замужем – вы сами еще совсем молодая? -
спросил один из наших соседей по купе.
Женщина зарделась. Чувствовалось, что она ехала с некоторым
напряжением нервов: шутка ли, столько мужиков находились в опасной
близости, но в результате разговоров она поняла, что народ, слава Богу,
интеллигентный.
Я с интересом смотрел в окно, так как Сергей сказал мне, что мы, по-
видимому, уже проехали границу между Узбекистаном и Туркменией. Все
88
чаще стали попадаться небольшие табуны одногорбых верблюдов. Мне это
было в диковинку, поскольку в Казахстане и Киргизии эти "корабли пустынь"
двугорбые.
"Как же на них сидят?" – подумал я, - "неудобно же".