154
- Разумно, но можешь представить, что бы ты получил ниже спины от
подполковника?
- Это да... Вот как ты думаешь, о чем он думает перед сном, когда
бессонница или утром?
- О войне, наверно. Не всегда же он таким засранцем был.
- А я думаю, всегда. Человек мало меняется, если, конечно, слишком уж
крутые обстоятельства не обрушатся на него.
Все равно, - сказал я, - то, что заложено в детстве не вырубишь и топором.
Ну, и генетика, конечно...
- Про генетику не знаю – не читал, но всегда задумывался о том главном,
что отличает одного человека от другого. Может быть, душа все-таки есть?
- Нет, я думаю, что люди отличаются, главным образом, мозгами.
- Я все-таки стою за душу, - сказал Володя, может, выпьем за это.
- Жарковато, давай к вечеру заберемся в один из моих грузовиков, возьмем
один тревожный чемоданчик и ....
- А сейчас, в карты что ли играть?
- Не, в карты я не люблю, хотя на геологических практиках в институте даже
в преферансе пытался участвовать, но не почувствовал кайфа – не мое это.
- А что твое – шахматы?
- И в шахматы не люблю.
- Не азартный ты какой-то, Парамоша.
- Мне интересно людей слушать и наблюдать – это же бесконечный
художественный, нет реальный, фильм под названием "Жизнь".
- Высокопарно! – сказал Володя.
Два часа мы вели эту неспешную беседу, а потом закемарили и проспали
до обеда. Обедал со связистами, которые раздобыли где-то огурцы и
редиску. Было так вкусно, что я даже вспомнил дом. На очередном
полустанке пошел проверить своих. Лейтенант Куинов спал как убитый.
Солдатики были явно под мухой, но небольшой. Я не стал поднимать шум,
взял тревожный чемоданчик, у водителя ключи от нашего последнего в
колонне ГАЗ-66 и отправился к нему. Там я открыл кабину и положил туда
155
чемоданчик. Прошел через два плацкартных вагона, где располагалось
младшее офицерство, и очутился у связистов. Володя спал, явно приняв
дозу. Я не стал его будить и закемарил рядом на расстеленном матраце.
Проснулся часов в пять, разбудил друга и предложил пойти продолжить в
кабинку моего ГАЗика. Мы прошли через вагоны, вышли на платформу и
забрались в кабину. Было ощущение полета: движение, мы наверху, солнце
клонится к закату, облака, окрашенные в розово-фиолетовый цвет,
передвигаются навстречу. Мы откупорили бутылку портвейна и выпили по
большому глотку.
- Красота! – восхитился Володя, - такое впечатление, что летим прямо в
рай.
- Не уверен, что мы туда попадем, - сказал я, - но я лично этот день
запомню на всю жизнь.
Володя повернул голову ко мне, задержал немного взгляд, а потом сделал
второй большой глоток. Я присоединился.
Полигонные будни
В потемках мы прибыли в Геок-Тепе, быстро разгрузились и колонной
поехали в сторону лагеря. Когда подъезжали, то я увидел те
маскировочные сельскохозяйственные лозунги, о которых мне рассказывал
Сергей - мой попутчик на пути из Ташкента в Небит-Даг. Лагерь
представлял собой три длинных казармы для солдат и офицерского
состава, окружающих плац в виде буквы П, офицерскую и солдатскую
столовые, склады, баню и большой танкодром. Были еще какие-то
хозяйственные постройки. Танкодром заканчивался большим и глубоким
оврагом, а дальше начинались прилавки к горам. Был даже бассейн без
воды. Солдатам дали команду разворачивать за лагерем палатки и
начинать варить кашу и чай. Палатки ставили при свете фар нескольких
автомобилей.
156
Басов дал офицерам команду в казармы не уходить до тех пор, пока
солдаты не улягутся. Я про себя отметил, что это правильно, но спать
хотелось сильно. Утром в 8 часов на разводе Халин объявил день
хозяйственным, то есть, следовало закончить с палатками и другим
оборудованием, выровнять технику а солдатам съездить в баню. Мы с
Володей сделали необходимые распоряжения а потом взяли у своих
солдат два автомата и по магазину с неучтенными патронами и пошли в
овраг пострелять. Нам сказали, что если там палить, то слышно не будет.
В овраге валялись банки от консервов, которые выкинули из столовых, и
прочий мусор. Мы нашли более или менее чистое место, разместили банки
на камнях и заключили пари на пять бутылок шампанского, что из пяти