Его взгляд скользнул по стеклянной витрине, сплошь уставленной новинками и бестселлерами, и уперся в вычурную ярко-лимонную обложку – последнюю книгу Александра Канаева, Лизиного отчима.
Марк отвернулся. Когда-то и его детективы стояли там же, били все рекорды продаж, а он получал отличные гонорары. Однако время шло, тиражи падали, а новых книг он так и не написал. Много раз пытался, но забрасывал работу как безнадежное графоманство. Вдохновение ушло, оставив после себя десять серых лет писательского забвения. И все из-за Канаева, черт бы его побрал.
Марк побрел вдоль ярких вывесок, подумывая, не купить ли Лизе очередные наушники. Возле входа в магазин электроники к нему кинулся промоутер, наряженный в ярко-розовый плюшевый костюм дракона.
– Приходите на фестиваль! – глухо пробурчал он сквозь зубастую маску и вручил Марку глянцевый флаер.
«Hinode Power Japan 2018, – прочитал он. – Главный фестиваль японской культуры. Композиции из любимых во всем мире аниме, а также крупнейший конкурс косплея 28 и 29 апреля на ВДНХ».
Засовывая флаер в карман пальто, Марк удовлетворенно хмыкнул: кажется, вопрос с подарком неожиданно решился. С чувством выполненного долга он уже направлялся к выходу, когда в кармане пальто зазвонил его мобильный.
– Слушаю.
– Марк, это Валентина Ивановна. Дочка сказала, что вы все же решили написать про Лику.
– Да.
– Вы не представляете, как я вам благодарна! – затараторила мать Клары. – Если хотите – приезжайте ко мне. Я все подробно расскажу! Сегодня вам будет удобно?
– Я обязательно заеду, – осторожно прервал ее Марк. – Но чуть позже. А пока поможете мне найти одного человека?
Глава 4
Следующим утром Марк вел арендованную Kia Rio по Кольцевой автодороге, оживленной в любое время дня и ночи. Колонки разрывали Limp Bizkit – в самый раз, чтобы окончательно проснуться. Чего не скажешь о «так-себе-кофе», который он купил по дороге в ресторане быстрого питания – другие заведения в такую рань еще не работали.
Следуя указаниям навигатора, Марк свернул с шоссе. Свой автомобиль он давно продал в попытке расплатиться с долгами и иногда пользовался каршерингом. В этом, безусловно, были свои плюсы: бесплатная парковка и никаких заморочек из-за ремонта или смены резины. Про недостатки он предпочитал не думать, все равно выбирать не приходилось. Особенно если нужно добраться до обделенных метрополитеном окраин Москвы.
Часы на приборной панели показывали без десяти восемь, когда Марк припарковался напротив входа в городской парк. Сквозь белесый туман едва угадывались размытые силуэты многоэтажек. Голые скелеты деревьев окружали дремлющий пруд, кое-где еще затянутый грязновато-серым льдом. Место казалось безжизненным. Лишь хриплое карканье изредка нарушало непривычную для города тишину.
«Сайлент-Хилл какой-то», – подумал Марк, обогнув пруд и направляясь к одинокой фигуре с удочкой.
– Михаил, спасибо, что согласились встретиться. – Он пожал руку высокому пожилому мужчине в вязаной шапке и камуфляжной куртке, которая, похоже, была на пару размеров больше и слегка болталась на худощавом теле.
– Не думал, что эта история еще кого-то волнует, кроме меня и сына, – проговорил Михаил сиплым прокуренным голосом. – Столько лет, считай, прошло, шумиха давно утихла. А тут сватья звонит, Валентина. Мол, журналист, да еще и Кларин приятель хочет старую тему поднять. Зачем вам это, Марк?
– Как по мне, там не все так однозначно.
Марк заметил, как Михаил бросил на него короткий внимательный взгляд.
– Да уж, нестыковок хватает. Взять хотя бы это его «признание». Слыхали?
Он кивнул, и Михаил склонил голову набок:
– Вот то-то и оно. Влад до сих пор подолгу сидеть не может – всю поясницу ему отбили. Считай, чуть инвалидом не сделали. Тут любой в чем хочешь сознается… – Он закрепил удочку на специальной подставке и снова повернулся к Марку. – Сын уж и смирился давно. Поначалу еще пытался что-то доказывать, все частных сыщиков каких-то нанимал: те деньги брали, а результата – ноль. Так и сидит. Вот выйдет через пять лет, а ему уже пятьдесят два: считай, здоровья нет, жизнь под откос. Да что жизнь… Когда приговор огласили, у его матери сердце не выдержало… – Михаил сглотнул и уставился на мутную поверхность пруда, по которой ветер гнал мелкую рябь.