Улицы, заваленные мусором, источают гнилостный запах, колеблющиеся тени создают иллюзии, словно невидимые наблюдатели следят за каждым шагом. В каждом переулке слышны шепоты страха, как будто само пространство наполнено душами тех, кто никогда не вернулся домой. В таких местах надежда тонет, как молчаливый крик, затерянный в недрах тьмы. Время здесь словно замедлено, а страх, витающий в воздухе, становится частью жизни.
В старой, покосившейся от времени, полуобвалившейся, заброшенной халупе мелькнул и пропал желтый огонек. Блики свечи стоящей на столе в центре маленькой комнатки плясали по стенам с трудом выхватывая из теней очертания покосившейся мебели, облупившийся штукатурки и забитых досками окон. За столом сидели трое в плащах с глубокими капюшонами и тихо переговаривались.
– Он постарался как следует на охранной системой, я отправлял пятерых высших ищеек, и они вернулись ни с чем. Даже прослушку не смогли установить, – у первого говорившего был низкий и гулкий голос, как будто камни осыпались в горах – и это были мои самые лучшие кадры. Будь это любой другой маг, его защиту смяли бы как карточный домик и давно отправили бы девицу в наши застенки, а так… – он раздраженно махнул рукой.
– Мне, к сожалению, тоже не чем похвастаться, – прожурчал нежный женский голос из-под второго капюшона – защита действительно абсолютная, ни малейшей щели, ни одной неправильно уложенной линии. Идеальная работа! – в ее голосе слышалось восхищение.
– Если вы не можете пробраться сами, отправьте бесов или херувимов, пусть подселяться в стариков. Они раз в неделю выезжают в деревню за продуктами, по дороге их и подловите – третий голос был неприятный, шипящий.
– Этот план был запасным, ровно до изучения защиты поместья. Она просто не пропустит одержимых обратно.
– Я же говорю, идеальная работа. Я в восхищении!
– И что вы предлагаете? Сидеть и ждать, когда девчонка войдет в силу и станет засовывать свой нос во все щели?! Вы же понимаете, что она уже знает, кто ее родители и наверняка постарается выяснить, что с ними случилось? – шипящий нервно побарабанил пальцами по столу.
– Раз мы не можем попасть в поместье, значит необходимо выманить ее наружу. И не просто выманить, а так, чтобы она избавилась от своих защитников, и сама радостно прибежала к нам – первый капюшон задумчиво откинулся на спинку стула.
– Девчонка ведь воспитывалась в труппе, наверняка у нее там были друзья и дорогие людишки. Нужно найти их и использовать как приманку.
– Труппу распустили, как только двуликая оказалась в столице, где сейчас искать этот сброд? – в голосе женщины было слышно явное презрение.
– Никого искать не нужно, – прогудел первый из сообщников – мои ищейки следят за каждым членом труппы, а с одной девицей командир ищеек даже умудрился отношения завести. Она много чего ему поведала о двуликой, зависть и ненависть помогли развязать язык, командиру даже напрягаться не пришлось. Один заинтересованный вопрос о жизни в труппе и поток информации лился не переставая. Из того, что он узнал выходит, что вся труппа нам не нужна, достаточно ее руководителя по имени Эдуардо и его правой руки Аро. Эти двое самые близкие в жизни двуликой, практически семья и ради них она, не задумываясь рискнет своей жизнью. Они оба сейчас в Оруме, один ходит по друзьям и кабакам, а второй устроился личным телохранителем к избалованной дочке министра.
– Ох, эта девица та еще дрянь, подлая, циничная, наглая, – шипящий хохотнул – воткнет нож в спину и пойдет спокойно чай пить. Ироничный выверт судьбы, что друг двуликой на побегушках у девицы, которая ее всей душой ненавидит и которая, вместе со своим папашей наточили зуб на двуликую. Они им успела дорожку перебежать, когда заняла место ученицы архимага, на которое министр планировал пропихнуть свою дочь. И не только на место ученицы, но и в его постель.
– А еще про демонический народ плохо отзываются, эта беспринципная семейка даст фору в жестокости многим моим палачам. Ищейки следят за ними уже год и такое рассказали, что даже мне иногда становится не по себе – первый капюшон неодобрительно покачал головой.
– Ты смотри-ка! Глава демонической теневой службы осуждает людишек за жестокость, где-то что-то сдохло! – женщина залилась в хохоте.