– Они. Марта и братья – акробаты Тинь и Кьянь.
– Но почему?
– Потому, что они прихватили с собой все наши деньги, и некоторые ценные вещи из моего сундука.
Я открыла рот. А потом призадумалась. А ведь действительно. Когда у Низы начался приступ, я видела Марту рядом с собой, а потом все, больше я её не видела. Да и братьев тоже. Но не обратила на это внимание, не до них было.
– Что же нам теперь делать?
– А что делать? Будем делать тоже, что и собирались. Двигаемся в сторону Орума. С той лишь разницей, что нас теперь на троих стало меньше. Там, мы тебя пристраиваем и все.
– Что все?
– Все, это значит, что труппа Эдуардо Беррлучо перестает существовать.
– Но… а как же… чем же ты будешь заниматься? А Аро? Ведь ему теперь нельзя со мной. Низа никогда не ошибалась.
– Малышка, я ведь не всегда был артистом. Когда-то я работал наемником, потом стражником. А в столице у меня даже есть пара домиков, в одном из которых ты будешь проживать. Да и Аро с его талантами я думаю не пропадет. Пойдем. – он потянул меня к костру. Аро взяв за другую руку, успокаивающе сжал мою ладонь. Отконвоировав меня в фургон, они заставили выпить успокоительный настой, и как маленькую уложили спать. Уже засыпая, я услышала шепот Низы: «Смерть начало пути…»
На утро памятуя о том, что утро добрым не бывает, и решив показать это на деле включилось моё несчастье. Конечно, мало же бед произошло, мало несчастья свалилось на наши головы. Так еще и я свалилась, ведь только я могла умудрится летом, в тридцатиградусную жару, да еще и на свое восемнадцатилетие – заболеть. Причем непонятно чем. Лежа на телеге, двигавшейся в сторону столицы, глядя расплывающимся взглядом на Аро укладывающего мне очередной компресс на лоб, я пробормотала:
– Неужели все так плохо?
Но Аро не успел мне ответить. Я поняла, что все намного хуже, когда приступ жуткой боли скрутил меня. Казалось, все кости двигались и меняли положения в моем теле, сердце то билось, то переставало. Я пыталась втолкнуть в себя хоть глоток воздуха, но ничего не получалось. Глаза заволокла кровавая пелена. Я была, и меня не было. В какой – то момент боль стала нестерпимой, и я потеряла сознание.
Очнулась я в незнакомой комнате, в незнакомой кровати. Триединый, как же все болит, нет сил даже позвать кого – нибудь. С трудом повернув голову, я увидела спящего в кресле Аро. На его лице был отпечаток бессонных ночей, волосы растрепаны, под глазами пролегли глубокие тени, а само лица заострилось. Чем же я таким умудрилась заболеть?
Я прикрыла глаза. Что – то не так было с моим телом. Лежать неудобно, а тело какое – то не моё. Ощущение как будто я надела чужую одежду большего размера. Пока я копалась в себе, Аро открыл глаза и со вздохом подошел ко мне. Увидев, что мои глаза открыты, он встрепенулся и рванул к двери. Мгновения спустя он вернулся с Эдуардо.
– Привет детка, – Эдуардо присел на кровать и погладил меня по голове. Аро сел с другой стороны – как ты себя чувствуешь?
– Как будто по мне конный полк маршировал трое суток – прохрипела я.
– Да… дела…– что – то во взгляде Эдуардо мне не понравилось. Такое чувство, что он не хочет на меня смотреть. Да и Аро чересчур угрюмый.
– Что со мной было?
– Да вот понимаешь… даже не знаю с чего начать – видя, что я порываюсь встать, он вцепился в мои руки и торопливо заговорил – Ты лежи и молчи. Тебе сейчас нельзя ни вставать, ни говорить. Я расскажу, что случилось. Начнем с того, что ты не приходила в себя две недели. Когда ты потеряла сознание, мы с Аро переполошились и вначале пытались привести тебя в сознание. Не добившись результата, мы рванули в столицу. Здесь и лекари хорошие, и маги если что есть. Добравшись до города, Аро повез тебя в один из моих домов, а я побежал за Натаном Мрачным. Это лучший лекарь города. Ходили слухи, что он может лечить даже смертельные болезни. Когда мы пришли, Аро сидел у этой самой кровати и рыдал взахлеб. Оказывается, за те пятнадцать минут что меня не было ты… в общем ты умерла.
– Что??? – От такого заявления я села на кровати. И откуда только силы взялись? В прочем меня можно понять. Представьте, что вам заявляют, что вы свеженький, только разве не похороненный покойник.