Было условлено, что перед операцией Науйоксу передадут труп одного из преступников, и его оставят на месте происшествия. О самой операции Науйокс сообщал:
«31 августа, днем, Гейдрих передал мне по телефону пароль, с указанием, что операция должна начаться в 8.00 вечера того же дня. Гейдрих сказал: «Для проведения операции свяжитесь с Мюллером». Я это сделал и условился с Мюллером, что получу тело преступника в условленном месте, недалеко от радиостанции. Действительно, мне его передали, и я положил его у входа в здание радиостанции. Он был еще жив… Никаких пулевых ранений я не обнаружил, но лицо преступника было вымазано кровью. Он был одет в гражданское платье. Мы заняли, как было приказано, радиостанцию и передали в эфир речь, длившуюся три или четыре минуты. Операция сопровождалась несколькими выстрелами из пистолетов в воздух».
Фашистская пропаганда воспользовалась гнусной провокацией Гейдриха — Канариса, чтобы развернуть бешеную антипольскую кампанию. Гитлер использовал ее как повод для вторжения в Польшу. Вторая мировая война началась, таким образом, поистине бандитским спектаклем, с трупами, инъекциями, крадеными мундирами… И одним из режиссеров этого спектакля был Вильгельм Канарис. Однако по-настоящему развернулись молодчики из ведомства Канариса во время нападения на польскую землю.
Отряды абвера вошли в Польшу раньше регулярных фашистских войск. Гитлер по просьбе Канариса предоставил ему «свободу действий» за несколько часов до начала войны. «Такое разрешение, — сообщает сотрудник Канариса и автор труда об абвере Леверкюн, — не легко было получить, так как этим была поставлена под угрозу секретность срока наступления. Но фюрер не пожалел о том, что «уступил» Канарису».
В ночь с 31 августа на 1 сентября 1939 года впервые вступили в действие созданные Канарисом диверсионные отряды. Шеф абвера руководил ими с командного пункта в Бреславле.
Под покровом темноты агенты Канариса начали просачиваться через границу и занимать «боевые позиции». Одетые в штатское платье, снабженные польскими документами, они не сразу бросались в глаза. Около 2 часов ночи Канарис передал в эфир пароль: «Эхо». Десятки портативных раций, настроенных на Бреславль, приняли его. И в мирно спавших польских городах пограничной полосы загремели выстрелы, полилась кровь.
Бандитские шайки абвера захватили прежде всего узлы связи, военные заводы и электростанции, мосты, центральные учреждения; они врывались в дома политических руководителей и деятелей администрации. Они сеяли панику, вносили дезорганизацию и хаос в аппарат управления. В ночь на 1 сентября Канарис перебросил через границу 5 тысяч своих агентов. Да и в самой Польше диверсантов встретили заранее подготовленные боевые группы, состоявшие в основном из граждан немецкой национальности, которые проживали в этой стране (фольксдейче). Боевая группа отдела II в Верхней Силезии, например, насчитывала 1200 человек. Вместе с агентами, переброшенными в ту ночь через границу, этот ударный отряд занял город Катовице и удерживал его до подхода немецких войск. Другие группы захватили несколько десятков шахт, электростанций и мостов. И все это произошло еще до официального объявления войны, до перехода немецкими войсками границ Польши.
В Польше, таким образом, были впервые апробированы поистине гангстерские методы ведения войны, предложенные Канарисом. Эти методы, да и сам Канарис получили полное признание Гитлера. Фюрер пожаловал своему начальнику абвера высший орден нацистской империи — рыцарский крест.
Уже на этом этапе войны стало ясно, что разведывательная служба, созданная Канарисом, представляла собой прежде всего машину агрессии. Она служила захватническим планам Гитлера и его человеконенавистнической политике.
Вершина власти
Накануне назначения на пост начальника абвера Канариса принимали фашистские фюреры. На одном из таких приемов присутствовали заместитель Гитлера Рудольф Гесс, министр пропаганды Геббельс и бывший начальник военной разведки полковник Николаи. Геббельс изложил нацистскую точку зрения на задачи разведки, подчеркнув, что агент должен быть одновременно и диверсантом, и полицейским, и карателем. Полковник Николаи, прервав Геббельса, спросил: «А где мы найдем таких людей?» В разговор вмешался Рудольф Гесс. «Если мы их не найдем, — сказал он, — то создадим».
Канарис, по-видимому, хорошо запомнил этот наказ. Тем более, что он соответствовал его честолюбивому желанию расширить сферу деятельности разведывательной службы.