— Госпожа, Вы пришли в себя! — вздрогнув, первой проснулась Ида. Глаза её излучали такое неподдельное счастье, что мне стало ещё горше. Ведь я была этому отнюдь не рада. Лучше бы Локи и впрямь убил меня прошлой ночью. Тогда закончились бы мои страдания. И, со временем, переживания близких тоже. Всё встало бы на круги своя. Но, по причинам столь же неясным, как предпосылки безумной ночной расправы, безжалостный бог огня пощадил меня. Легче от этого не становилось совсем.
— Надо бежать, — встрепенулась Аста, рассуждая трезво, будто и не спала вовсе. Девушка выглядела бледной, взъерошенной и очень напуганной, но всё же не теряла ясность мысли и свою природную предприимчивость. — Надо бежать отсюда, как можно скорее, пока Локи не вернулся в чертог. Я отправлю весть Бальдру и…
— Не смей, — голос мой прозвучал так холодно и жёстко, что я сама поначалу не узнала его. Служанка поражённо смотрела на меня, потеряв дар речи. Голова ужасно кружилась, и связать два слова в ясную мысль было неимоверно сложно и мучительно, однако мой отец не должен был узнать о произошедшем. Я не могла так опозорить и огорчить семью, особенно сразу же после того, как между нами воцарилось хрупкое перемирие и взаимопонимание. Узнай Нанна, что приключилось со мной, она бы этого не пережила, а бог света, позабыв свою сладкоречивость и доброту, тотчас же пошёл бы войной на золотые чертоги бога огня. Этого нельзя было допустить. Я не должна была приносить великую скорбь в Асгард. Эта боль была только моя. — Что, в конце концов, ещё он может сделать со мной?.. — уже мягче добавила я после нескольких минут молчания и слабо улыбнулась. В тот же миг я была вынуждена зажмуриться от боли, сковавшей разбитые губы. Меня замутило, и пришлось снова закрыть глаза.
Однако лихорадочные мысли всё ещё не покидали моей головы. Я ни минуты не задумывалась о малодушном побеге: ночью мне казалось, что я не доживу до утра, а теперь я понимала, что это было бессмысленно. Конечно, я имела право развестись с Локи. Особенно после того, что произошло. Но вместе с тем я оказывалась в крайне затруднительном положении: весомый повод для разрыва нашего союза был слишком тесно связан со страшным обвинением, которое было способно навсегда погубить мою честь и доброе имя всей моей семьи. Что стоило моё слово против слова хитроумного и красноречивого бога обмана, если Всеотец не прислушался к мнению даже любимого сына? Я не сумела бы что-либо доказать, да и снисходить до прилюдного обсуждения причин… Нет, это было решительно невозможно! Выходило, что мы с Локи становились пленниками одной страшной губительной тайны. Если только он пожелает сохранить её…
И, раз уж волей случая я осталась жива, мне оставалось только вновь расправить плечи и бороться за свой жизненный выбор. Для этого я должна была в тайне ото всех стать такой сильной внутри, чтобы завоевать гордость прародителей, а также снова покорить яростного полубога-полудемона. И, несмотря на то, что он нанёс мне обиду, которую, казалось, невозможно было простить, я не только склонялась к тому, чтобы остаться в золотом дворце, но и намеревалась подчинить себе всех его обитателей. В момент высшей слабости я обретала силу, которая единственная позволила бы мне выжить в сложившихся обстоятельствах. И она шла изнутри.
— Госпожа, что произошло с Вами? Я умоляю, одумайтесь! — взволнованно продолжала Аста, всё же решившись подняться со своего места и присесть рядом на край постели, опуская прохладную ладошку на мой горячий лоб, чтобы проверить, не брежу ли я. — Всю ночь никого, кроме лекаря, не впускали в покои, нам удалось пробиться к Вам только утром, но было уже поздно… Мы не могли быть рядом с Вами, но теперь обязаны Вас защитить. Бог огня неуправляем, это проклятый демон Муспельхейма, а не ас! Позвольте мне послать вести Вашему отцу, и уже к вечеру нас здесь не будет!
— Но было поздно… — слабым эхом подтвердила я и снова горько улыбнулась. Всё повторилось опять: резкая боль на губах, головокружение, тошнота. — Что могло произойти, Аста? Локи показал своё истинное лицо. Однако это не значит, что ты имеешь право так говорить о верховном боге! Он мой муж и господин, а значит, и ваш повелитель. И если ещё хоть раз я услышу от тебя неуважительное слово о Локи, то лично накажу тебя! — по мере того, как слова с трудом срывались с моих губ, бледное лицо Асты всё больше вытягивалось от обиды и удивления. Я могла понять её праведное негодование. Однако прислужница не знала всей правды, как, собственно, и я. Что-то спровоцировало вспышку гнева у моего переменчивого супруга, и, если не ради него, то ради себя самой я должна была выяснить что. Чем больше я вспоминала, тем яснее понимала, что не только я мучительно страдала прошлой ночью. И всё больше становилось явным, отчего дрогнула рука мужчины, которому мало найдётся равных в военном мастерстве. — В остальном Вы вольны делать, что сочтёте нужным. Если захотите, покиньте сами этот проклятый чертог, я вас отпускаю. Возможно, я умру здесь, и это станет назиданием каждой, кто вступит на мой путь. Но вам совершенно необязательно следовать за мною…