- Всё происходящее ведь не трагично для тебя, верно? – искренность и наивность в её взгляде я не отдал бы ни за какое золото мира.
- Не знаю, красотка. Время покажет…
- Анлит, что сейчас с Диком? – интересуется осторожно.
- Не волнуйся, он сильнее меня, с ним все будет хорошо.
- Сильнее Тьмы? – все же разрешает себе усомниться.
- Именно. В теперешнем положении это так...
- И ты так легко говоришь об этом?
- Нет, не легко, но вариантов не особо много.
- Если он такой сильный, почему он не смог освободиться от тебя?
- Сильный и Всемогущий – не одно и тоже. Освободиться от нас невозможно.
Глава 21. Мия
Я отворачиваюсь к окну, обняв себя за плечи. Отчего-то становится зябко. Сложно подобрать слова, чтоб объяснить все Дику, вот уже минуту не сводящему с меня глаз.
- Он обидел тебя? – голос выводит меня из разных дум, и я решительно поворачиваюсь к нему.
- Нет, Дик… Как не странно, но нет. Наоборот, был очень дружелюбен и разговорчив…
- Вот это уже интересно. Есть, что рассказать мне? - корректно интересуется он и мне становится неудобно от того, что мне про него и его «второе я» известно порядком больше его самого, - Он опасен для других? Для тебя?
Из всех возможных вопросов про его жизнь, про возможность изгнания Темного и прочих любопытных в данной ситуации, вопросов, он выбирает этот - вопрос про других, про жизни окружающих.
И меня это вводит в некий ступор - приятный во всех смыслах слова.
- Уже нет. Теперь он и сам не знает, на что способен и опасен ли... - видя непонимание в его глазах, я продолжаю, - Он потерял свои способности.
- Как это? – недоумевает Дик.
- Как бы это объяснить по-быстрому? В какой-то момент он научился чувствовать, а для Тёмных – это невозможно. Он растворяется в тебе, Дик. Тёмный теперь больше не зло… И он, как и ты, в недоумении почему все так произошло. Такого раньше не происходило ни с кем из них, никогда. Буду откровенна, мне жаль его, Дик… Он словно умирает…
Он предпочитает промолчать и так, в раздумьях, мы с ним доходим до Озера.
Прежде, чем выйти на открытый берег из лесной чащи, он просит остановиться. Я наблюдаю за тем, как всматривается вдаль и вслушивается в окружающие звуки. И то же пробую сделать сама, последовав примеру, но как ни стараюсь - ничего не слышу.
До меня доходит не сразу, что именно не так во всей ситуации.
Я не слышу НИЧЕГО! Ровным счетом ни звука, кроме наших шагов и движений. Лес затих, птицы смолкли. Все вокруг молча кричит об опасности. Тоже самое ощущает Дик.
И Темный.
Анлит появляется так же, как обычно - молча, никого не спрашивая. Я от тревоги сама вкладываю ладонь ему в руку, и это выбивает его из колеи. Он забывает обо всем, опустив серый взгляд на сплетенные наши пальцы и сжав ровные губы в тоненькую нить, не решается посмотреть мне в глаза.
Размазав взгляд по моему лицу, он устремляет его сквозь меня, через мое плечо куда-то в известную только ему точку.
- Верь мне, прошу! – рычит он.
И в унисон этим словам разворачивает меня на сто восемьдесят градусов, словно прикрываясь мной и буквально вжимает в себя одним резким движением так, что я не успеваю вдохнуть кислород, к тому же от удара об него, остатки его же покидают мои легкие с глухим вздохом.
Дальше – больно. И это «больно» слившись с его голосом, становится фразой, которая живет с тех пор во мне, заставляя верить: в людей, в себя, во Вселённую…
- Доверься мне… Все будет хорошо.
Боль пронзает тело так неожиданно, что не удается даже пискнуть. Я ожидала чего угодно, но не этого.
Опустив в панике глаза на промежуток между мной и им, я вижу настолько огромную стрелу, что глаза становятся неестественного округленными от ужаса.
И когда я, отчаянно соображая, понимаю, что стрела пробила меня насквозь и вошла в его тело, непроизвольно оседаю, теряя сознание.
Белый шум в ушах и тьма в глазах позволяют выдавить из себя только:
- Какого черта ты сделал?
- Все будет хорошо… - доносится из какого-то дикого далека, всем нутром заставляя сопротивляться им.
Я на все 100% верю в обратное.
Хорошо уже не будет никогда.
Ночь внутри меня не дает увидеть ничего. При попытке открыть глаза – боль саднит все тело, жжет огнём внутренние органы и выбивает жалобные стоны.
Ничего не остается, кроме как думать о случившемся и усмирять нарастающую спиралью панику.