Роберт рассмеялся.
— Малыш, мне, кажется, я не расслышал.
О, нет. Ты все услышал. Только мало что понял.
Я сжал челюсти. Ярость пожирала меня изнутри. Ладони вспотели, а сердце забилось быстро-быстро. Внутренности сжались, как несколько лет назад. Щеки горели, а руки и ноги тряслись. И во всем были виноваты ярость и желание убить. Ощутить на своих руках кровь того, кто так безжалостно расправился сначала с девочкой-подростком, потом с красивой и еще молодой женщиной, а затем с умным и справедливым мужчиной.
Я посмотрел прямо в темно-зеленые и ненавистные мне глаза.
Роберт был куда старше меня, сильнее, возможно, даже умнее, благодаря жизненному опыту. Однако же страха не было. Лишь животное желание убить. Застрелить. Порезать на кусочки. Я должен отомстить. И я отомщу. Иначе никак нельзя.
— Я не спал ночами. Не мог просто-напросто спать. Из-за тебя не мог. Стоило мне закрыть глаза, как перед ними возникали твои. Они мне даже казались страшными, — ледяным тоном проговорил я. — Но сейчас вижу, что ты не монстр из моих кошмаров. Ты жалкий и ничтожный человек, не умеющий жить. Ты же ведь не знаешь, кем являешься на самом деле. Ты же за свою, никому не нужную, жизнь износил столько масок, что позабыл, что это такое — быть самим собой. А был ли ты самим собой вообще?
Мужчина с непониманием смотрел на меня. Усмехнулся, сложив на мощной груди руки.
— Да ты псих, малыш. Шел бы ты домой, — по-отцовски посоветовал он мне.
— А я не один такой, — будто не заметив его слов, продолжил. — Ты разрушил не только мою жизнь. Мне представить трудно, судьбы скольких были разбиты из-за тебя, — на мгновение лицо Роберта изменилось. Но я так и не смог разобрать, какие чувства в этот момент посетили его каменное сердце. — Ты допустил одну ошибку, Роберт Буш. И эта ошибка стоит сейчас перед тобой! Тебе стоило убить меня тогда. Но почему-то ты решил оставить свидетеля. Я тот свидетель, — прорычал я, протянул руку, чтобы достать пистолет. — Возможно, ты не пустил пулю в тело одиннадцатилетнего паренька. Но ты все же смог убить его душу! Ты сломал мою жизнь, решил, что имел право лишать меня радости и любви. Я твоя ошибка, Роберт Буш! Если тебя не смогли посадить, наказать, как требует того закон, накажу я тебя так, как принято в твоем грешном мире, — пульс стучал в висках, я уже ничего не слышал. Не мог трезво оценить ситуацию. Я видел лишь убийцу своей семьи. Мне нужно было убить его, я жаждал этого. Мне нужно было насытить своих собственных бесов, чертей, которые так резко ожили где-то внутри меня. — Мне жаль тебя. Ты же так и не смог познать и увидеть, как прекрасен может быть мир, что окружает тебя, меня, моих когда-то живых родных. Ты не успел узнать и понял самого себя, встав на путь убийцы, каменного человека, для которого убить семью на глазах мальчика — норма. Но… У тебя есть пара секунд, чтобы понять, как дорога бывает жизнь, даже такая грязная и порочная, как твоя. Есть время, чтобы выплюнуть весь яд, что копился в тебе на протяжении стольких лет. Тебя, увы, Роберт, ничего уже не спасет. Я убью тебя, даже если пострадаю из-за этого сам. Но мне теперь не страшно. Все ужасное я уже пережил. Пережил, но отпустить не смог. У тебя есть пять секунд, Роберт. Может, тебе придет что-то светлое в голову.
Руки тряслись. Я направил оружие в грудь мужчины.
— Раз… — прошептал я.
— Убери пушку, — грозно потребовал Буш.
— Два, — голова закружилась.
— Малыш, не делай этого. Ты не представляешь, с кем имеешь дело, — он сделал шаг в мою сторону.
— Стой на месте! — крикнул я. — Иначе умрешь быстрее!
Убийца захохотал.
— Ты ж не сможешь. Ты погляди, малыш, как руки трясутся. Тебе же и восемнадцати лет нет. Ты сопляк еще. Что-то придумал там себе, решил, что так просто взять и убить живого человека. Совесть съест тебя с головой, малыш.
— Ты убил Бонни, мою сестру. Мою маму, моего папу. Ты смог убить их, — глухо сказал я. — И я буду рад услышать твои извинения. Проси прощения!