Вернулся сыщик поздно вечером. Рухнув на матрац, он выложил всё, что удалось узнать. Дочку зовут Ириной, она на год старше Юли, в этом году закончила школу и со дня на день собирается в Москву поступать на подготовительные курсы МГУ. И ещё у неё есть жених. Он иностранец, швед. Наверное, единственный швед на весь Л.
— Швед! Какая прелесть! — восхитилась Амалия. — Наверняка она мечтает уехать с ним в Швецию.
— Вне всякого сомнения, — кивнул Владислав. — Хоть он лысый, косоглазый и старше её на четырнадцать лет.
— Он богат?
— Да какое это имеет значение? — с ухмылкой вмешался фарцовщик. — Он швед, дурочка! Иностранец! У них у всех денег полный карман!
— Шведа зовут Юхан и он почти каждый вечер водит её в ресторан, — объяснил сыщик. — Они и сегодня там были. Я проследил за ними. Потом он доставил её домой ровно в половине десятого. Наверное, чтоб папаша не волновался.
Амалия задумчиво намотала на палец свой светлый локон.
— В половине десятого, говоришь?
— Да, и ещё десять минут они целовались в подъезде.
— Превосходно. Завтра ты мне покажешь этот дом и подъезд.
— Что ты собираешься делать?
— Пока точно не знаю. Так, только кое-какие мысли мелькнули… Ты со своим делом справился отменно, за остальное не беспокойся, — Амалия чмокнула его в лоб. — Я всё сделаю сама.
Владислав вскоре уснул, а вампирша половину ночи не могла сомкнуть глаз. Итак, завтра вечером всё решится. Она выбьет из учёного эти три слова. Выбьет, чего бы ей это ни стоило!
Глава двенадцатая,
в которой Амалия отправляет Владислава обратно в Н., а Алексея — ещё дальше
На Восьмую Интернациональную улицу они с Владиславом отправились с утра. Вампирша, за всё время своего пребывания в Л. впервые покинувшая квартиру Алексея, разглядывала город с плохо скрываемым отвращением. Л. был раза в два крупнее Н., здесь было больше домов и магазинов, но впечатление он производил такое же гнетущее. Та же грязь, те же помойки, те же изрыгающие копоть грузовики и неулыбчивые лица горожан. Было, впрочем, и кое-что новенькое: обширные, похожие на гигантские свалки, заводские территории с монументальными трубами, которые время от времени начинали выпускать в небо клубы чёрного дыма. «Убогая, серая страна, — думала Амалия, озираясь. — Бежать надо отсюда…»
Погода с утра начала портиться. Небо затянули тучи, заморосил мелкий дождь. В тусклом свете хмурого дня двор перед пятиэтажным домом на Восьмой Интернациональной улице показался Амалии безлюдным и запущенным. Чтобы добраться до подъезда, надо было пройти через ворота в заборе, а потом пересечь весь двор по узкой земляной дорожке, петлявшей между баками с мусором, траншеями в земле, сараями, грудами гниющих ящиков и разросшимися кустами.
Сам подъезд с выбитыми стёклами производил впечатление трущобы.
— Вчера я лично наблюдал здесь эту парочку, — рассказывал сыщик, проходя за Амалией в сумеречный вестибюль, в котором витал не выветриваемый запах подвала. — Они целовались вон там, у окна.
Вампирша огляделась. Щербатая лестница вела к квартирам. Другая, едва видневшаяся в потёмках, уводила куда-то вниз. Амалия не побрезговала спуститься по ней на несколько ступенек: всегда полезно заранее оценить обстановку. Внизу обнаружился замусоренный закуток, где благоухало мочой и на полу лежали кучки засохшего кала. Здесь же находилась запертая на замок дверь в подвал.
— В каком, однако, невзрачном доме живёт учёный, — удивилась графиня. — Человек с его способностями вправе рассчитывать на более приличное жилище.
— Ты рассуждаешь как иностранка, — заметил Владислав. — У него отдельная квартира, а это шикарно.
Делать здесь было больше нечего и они вышли на свежий воздух. Владислав раскрыл над своей спутницей зонт.
— Можно познакомиться с Ириной и её шведом в ресторане, — сказал он. — Если мы подойдём туда к пяти часам, то нам наверняка удастся занять столик. Позже всё будет занято.
Амалия некоторое время стояла, озирая мокрые кусты, сараи и груды пустых ящиков.
— В ресторане так в ресторане, — вымолвила наконец она. — Но только — завтра. А сегодня… Ты не смог бы сегодня съездить в Н.? А то мама уже вернулась, она беспокоится… Отвези ей от меня записку.
— Почему бы не позвонить ей или не послать телеграмму? — возразил сыщик, недовольный перспективой расстаться с девушкой почти на целый день.
— Как будто не знаешь, что телефона у нас нет, — ответила Амалия. — А телеграмма может вызвать у мамы сердечный приступ. Больше всего на свете она боится телеграмм.