— Если я не надену на тебя наручники, даешь слово, что смиришься со своей судьбой, как подобает мужчине, и не вздумаешь бежать?
— Да, даю слово.
Маш-Касем предложил сходить за водой, чтобы привести в чувство Шамсали-мирзу, но сыщик воспротивился:
— Молчать! Этот господин слишком горяч. Пусть лучше так полежит, пока мы не закончим расследование.
Затем он встал напротив Асадолла-мирзы и, протирая пенсне мятым носовым платком, победно заявил:
— При использовании системы мгновенного ошарашивания преступник не может не сознаться… Как бы то ни было, поскольку ты быстро понял, что надо последовать голосу разума, видно, ты человек неглупый. А сейчас я хочу, чтобы ты со всей откровенностью ответил на несколько моих вопросов. Естественно, правдивость показаний повлияет на твою дальнейшую судьбу.
Азиз ос-Салтане снова бросилась на Асадолла-мирзу, но практикант Гиясабади вовремя оттащил ее и усадил на каменную скамейку, а сам навалился на ханум всем телом, чтобы она не попыталась начать все сначала.
Инспектор продолжил следствие:
— Молчать!.. Когда ты убил этого беднягу?
Асадолла-мирза, не подымая головы, ответил:
— В ту самую ночь, когда он сбежал из своего дома.
— Так, так. А почему покойный сбежал из своего дома? Отвечай! Быстро, немедленно, срочно, точно!
— Моменто! Во-первых, раз я уже сознался, то зачем теперь быстро, немедленно, срочно? Во-вторых, сколько надо вам это повторять?.. Я уже говорил, что ханум собиралась кое—что ему отрезать…
— Кое—что?.. Что именно? Кому? Отвечай! Быстро, немедленно, срочно!
— Я ведь говорю о жертве, об убиенном… Мне совесть не позволяет произносить его имя.
— Ладно. Что дальше?
— Когда он, пришел сюда, то боялся возвращаться домой. Боялся, что ханум снова захочет сделать ему обрезание…
— Снова?! А разве она уже ему его сделала?
— Нет, инспектор, я хотел сказать, он боялся, что ему это сделают. Он сказал, что домой не пойдет. Ага настоял, чтобы он остался ночевать здесь. Когда я увидел, что ему и здесь неспокойно, то тайком предложил ему подождать, пока все лягут спать, а потом прийти ночевать ко мне домой.
— Так. И он пришел к тебе или нет?
— Моменто, инспектор! Ну что за вопрос! Если бы не пришел, ничего бы и не случилось.
— Ладно, что дальше?.. Пришел… и что же?
— Было уже три часа ночи, когда он ко мне заявился. Брат мой давно спал, Я понял, что это самый подходящий момент, и отрезал ему голову…
Мощным рывком Азиз ос-Салтане сбросила практиканта на землю и кинулась на Асадолла-мирзу:
— Глаза тебе выцарапаю!.. Чтоб у тебя руки отсохли!.. С большим трудом ее водворили на место.
— Значит, голову ему отрезал?
— Так точно. Отрезал.
— А что потом сделал? Быстро, срочно, немедленно!
— А потом быстро, срочно, немедленно выкинул эту голову.
Маш-Касем хлопнул себя по ляжке:
— Вай! Господи помилуй!.. Вот что бывает, когда человек вино да водку пьет!
Дядюшка нетерпеливо приказал:
— А ты заткнись, Касем!
— Молчать!.. Вы что собрались тут все надо мной издеваться?! Выкинул, говоришь, голову? Это что тебе, гнилой помидор или что?
— Я хотел сказать, что отделил голову от туловища.
— Чем?.. Ножом?.. Тесаком?.. Стилетом?.. Кинжалом?.. Молчать! А в чем причина? Почему ты его убил?
— Ей—богу…
— Быстро, немедленно, срочно! Отвечай!
Асадолла-мирза снова опустил голову:
— Я все вам сказал, а это сказать не могу. Сыщик прищурился и придвинул свою огромную физиономию вплотную к лицу Асадолла-мирзы:
— Так, так!.. Не можешь сказать!.. Удивительно!.. Именно это они, видите ли, сказать не могут!..
Когда Азиз ос-Салтане, глаза которой от гнева горели, как две раскаленные головешки, снова водворили на место, инспектор продолжил:
— Значит, не можешь сказать причину?.. Посмотрим… Вероятно, это убийство лишь одно из целой серии подобных? А?.. Отвечай! Быстро, немедленно, срочно!
— Моменто! Не делайте из меня второго Асгар-Али!
— Молчать! Ты еще хуже, чем Асгар-Али!:. Асгар головы людям не отрезал!.. Почему ты его убил? Отвечай! Быстро, немедленно, срочно!
— Мне очень жаль, инспектор, но я не могу ответить на этот вопрос.
— Молчать!.. Удивительно!.. Не можешь ответить?.. Ну это мы еще посмотрим!.. Гиясабади!
— Моменто, моменто!.. Хорошо, скажу. Раз вы решили применить силу, я лучше скажу. Я… я… убил… Дустали… потому что…
— Потому что… что? Быстро, немедленно, срочно!
Асадолла-мирза опустил голову еще ниже и стыдливым тоном нашкодившего ребенка сказал:
— Потому что я любил его жену… Потому что Дустали украл у меня мою единственную любовь… Потому что он нанес мне страшную рану в самое сердце.
Все притихли. Инспектор от изумления онемел. Я .невольно покосился на Азиз ос-Салтане. Она застыла на месте с разинутым ртом и круглыми от удивления глазами… Инспектор тихо спросил:
— Ты про эту ханум говоришь?.. Это ты ее любил?
Асадолла-мирза тяжело вздохнул:
— Да, господин инспектор… Теперь, когда мне жить недолго осталось, пусть уж все знают…
Азиз ос-Салтане, по-прежнему с открытым ртом, во все глаза смотрела на Асадолла-мирзу. Наконец она с трудом проглотила слюну и простонала:
— Асадолла!.. Асадолла!
Князь, вероятно, вошедший в роль несколько больше, чем требовалось, с надрывом продекламировал:
— Не раз терзался Саади от тайной боли, На этот раз он тайну сохранить не волен!
Все замерли в молчании под впечатлением этой сцены. Взволнованная Азиз ос-Салтане растроганно и грустно пролепетала:
— О Асадолла! Горе мое горькое… О Асадолла! Что же ты наделал?! Почему же ты мне не сказал?
Князь тоном пылкого влюбленного ответил:
— Азиз, не надо! Не береди мои раны!
— О аллах, пусть лучше Азиз умрет! Асадолла!.. Не горюй! Я обязана простить тебе это убийство, и я его прощаю!.. Это был несчастный случай!
Нервы инспектора не выдержали. Он завопил:
— Молчать!.. Ханум, убийца должен понести наказание! Простили вы его или нет — не имеет значения!
— Как это молчать?! Что за глупости!.. Чьего мужа убили? Моего или вашего?.. Мой был муж, захочу и прощу его убийство!
— Молчать! Что значит — простите?
— А вот так мне захотелось, и все тут!.. И вообще, покойный свое уже прожил. Он говорил, ему пятьдесят, а ему шестьдесят с гаком было!..
Инспектор надвинулся на Азиз ос-Салтане и заорал:
— Молчать!.. В таком случае вполне возможно, что вы и Асадолла-мирза действовали заодно. Вы сговорились извести этого несчастного! Молчать… Вы… сколько времени между вами… Ай!
Инспектор не успел договорить, потому что Азиз ос-Салтане вцепилась ногтями в его бычью шею.
— Я и тебя на тот свет отправлю! Ишь чего выдумал!
— Убийцы! Головорезы!.. Молчать! Вы что, решили и меня прикончить, как того святого, безвинно убиенного?!
— Сам ты убийца! Покойный-то не больше тебя святым был. С женой мясника Ширали…
Дядюшка и Асадолла-мирза дружно загалдели, чтобы сыщик не услышал имени Ширали. Инспектор сделал вид, что и впрямь ничего не расслышал, но когда вновь воцарилась тишина, резко повернулся к Асадолла-мирзе:
— Кто такой Ширали? Отвечай! Быстро, немедленно, срочно, точно!
Дядюшка и Асадолла-мирза, не сговариваясь, снова начали что-то бессвязно кричать, но потом дядюшка сказал:
— Инспектор, это не имеет отношения к делу. Ширали держал в нашем квартале мясную лавку. Несколько лет назад бедняга скончался…
Асадолла-мирза со скорбной миной добавил:
— Прекрасный был человек, да будет ему земля пухом… Два года назад заболел тифом и умер.
— Молчать! Откуда известно, что и этого несчастного не ты убил?
— Моменто, моменто! Вы что же думаете, мне нечем больше заниматься, как только людей убивать?! С меня одного убийства Дустали с избытком хватит!