Глава 8
Это сон?
По любому. Потому что шансы на то, что Воронов пригласит меня в дом настолько малы, что мне пришлось подойти поближе к нему. Может я ослышалась?
Я ущипнула себя.
Оу. Это не сон.
— Ага, — выдавила я, потому что мне до жути было любопытно как он обставил дом.
Он переехал сюда два дня назад, поэтому я ожидала увидеть валяющиеся повсюду коробки, но все было настолько отполировано и собрано, что казалось, будто он жил здесь много лет. В гостиной доминировали гладкий серый диван и восьмидесятидюймовый телевизор с плоским экраном, акцентированный низким белым лакированным журнальным столиком, шикарными лампами в индустриальном стиле и абстрактной картиной моего брата.
Это очень отличалось от того, как тут жил Саша. У моего брата можно было найти в углу даже кальян, а все остальное в хаосе разбросано по дому. Настоящий холостяк. Но тут…
— Ты минималист? — я осмотрела странную металлическую скульптуру, которая выглядела как обычный камень, но стоила, вероятно, больше, чем моя ежемесячная зарплата.
— Я не вижу смысла собирать вещи, которыми я не пользуюсь и которые мне не нравятся, — Марк положил тарелку с оладушками на журнальный столик и подошел к холодильнику, — Сок? Чай?
— Нет, спасибо, — я сидела на диване, не зная, что сделать или сказать.
Он налил себе стакан виски и сел напротив меня. Я уловила запах его одеколона — чего-то древесного, дорогого, с оттенком пряностей. Это было так вкусно, что мне хотелось уткнуться лицом ему в шею, но я не думаю, что Марк будет в восторге от такой выходки.
— Расслабься, — сухо сказал он, — Я не кусаюсь.
— Я и не напрягаюсь, — выдаю глухо.
Он кивает на мои руки.
Я взглянула вниз и поняла, что сжимаю края дивана так сильно, что костяшки пальцев побелели.
— Мне нравится, как ты тут всё расставил, уютно, — надо сменить тему, — Но нет фотографий.
— Зачем мне они?
Я не могла понять, шутит он или нет. Но скорее всего нет, за исключением одного случая в его машине несколько дней назад.
— Для воспоминаний, — сказала я, — Чтобы помнить людей и события.
— Для этого мне не нужны фотографии. Воспоминания здесь, — Марк постучал себя по лбу.
— Память со временем тускнеет. Фотографии нет. По крайней мере, не цифровые.
— Не моя, — он поставил пустой стакан на кофейный столик, его глаза потемнели, — У меня превосходная память.
Мое фырканье вырвалось прежде, чем я успела его остановить, — Кто-то высокого о себе мнения.
Это вызвало у него ухмылку, — Я не хвастаюсь. У меня гипертимезия. Высочайшая автобиографическая память.
Я сделала небольшую паузу и переспросила, — У тебя фотографическая память?
— Нет, это другое. Люди с фотографической памятью вспоминают детали сцены, которую они наблюдали в течение короткого времени. Люди с гипертимезией помнят почти все о своей жизни. Каждый разговор, каждая деталь, каждая эмоция.
Нефритовые глаза Марка превратились в изумруды, темные и глубинные, и он добавил, — Хотят они этого или нет.
— Саша никогда не говорил об этом.
— Он не все тебе рассказывает.
Я никогда не слышал о гипертимезии. Это звучало фантастически, как будто из научно-фантастического фильма. Каково было бы помнить все?
У меня участился пульс.
Это было бы классно и ужасно одновременно. Потому что, хотя были воспоминания, которые я хотела бы сохранить близко к сердцу, но, были и другие, которые я предпочла бы позволить кануть в небытие.
С другой стороны, мои воспоминания были настолько искажены, что я ничего не помнила до девяти лет, когда произошли самые ужасные события в моей жизни.
— На что это похоже? — прошептала я.
Как иронично, что мы сидели здесь вдвоем: я, девушка, которая почти ничего не помнила, и Марк, мужчина, который помнил все.
Он наклонился ко мне, но я даже не дёрнулась. Он был слишком близок, слишком подавляющим, слишком сильным.
— Это похоже на просмотр фильма о жизни, разворачивающегося перед твоими глазами, — тихо сказал он, — Иногда это драма. Иногда это ужасы.
Воздух пульсировал от напряжения. Я так сильно вспотела, что майка прилипла к коже, — Никакой комедии или романтики? — я попыталась пошутить.
Глаза Марка вспыхнули. Где-то вдалеке послышался сигнал автомобиля. Капля пота скатилась между моей грудью, и я увидела, как его взгляд на мгновение упал на нее, прежде чем его губ коснулась невеселая улыбка, — Иди домой, Лина. И держись подальше от неприятностей.
Мне потребовалась минута, чтобы собраться с мыслями и оторваться от дивана. Как только я это сделала, то пулей вылетела из его дома. Мое сердце колотилось, а колени тряслись. Каждая встреча с Марком, даже самая маленькая, заставляла меня нервничать.