Близился момент, который чуть ли не каждый день представляло себе его больное воображение, жаждущее отмщения за все обиды и пережитые невзгоды по вине статей пронырливой и желающей прославиться студентки. И эта несдерживаемая людская ярость отражалась кошмаром ещё большим в тёмно-карих женских глазах, столь широко раскрытых, ошарашенных и будто ещё не готовых принять на веру всё случившееся вкупе со своей неминуемой трагической участью.
Наступали сумерки, как клубящиеся серые стаи волков, густым мрачным мехом застилающие последние блики уходящего дня, нагоняющие хмурый враждебный туман с болот и рек этих мест, что набегом настилался на сельские поселения Пайн-Барренс. Среди них завывал гул дикого ветра, разгонявшего мирное скопление облаков, чтобы полуприкрытое око луны и бесчисленный взор безграничного хаоса колких глаз космической бездны ознаменовали сияние статно наступающей с сонмом своего войска невиданных чудовищ, её величества, тьмы.
Ночь приближалась, заострив свои блестящие рога голых и хвойных деревьев, наточив серповидные когти полумесяца и раскрывая необъятные крылья уродливых ночных монстров, что опасливо прячутся от света дня, но обретают полную силу лишь с воцарением истинного мрака.
Потому что непроглядная тьма несёт в себе все страхи и ужасы, доступные поистине безграничному человеческому воображению. И вместе с ним на дома и поселения обрушиваются стаи бесформенных полчищ кошмаров - охотников за слабыми людскими душами, которые так легко поддаются панике от одного только факта леденящей неизвестности, скрывающейся где-то там, под вуалью непроглядной черноты, как и в первобытные допотопные времена, хранящей в себе столь причудливых и странных обитателей, которых не следует искать, дабы не стать их добычей.
Но как бы ни старались хищные завывания могучего ветра, поутру всё равно накрапывал дождь. Серые дождевые облака уныло сновали по выцветшему после света звёзд небу, то и дело омывая своими слезами обречённую пасть под властью грядущей зимы территорию осеннего тоскливого Пембертона.
- Что тут у вас? – детектив в Уолш подходил к двум полицейским возле изувеченного женского тела.
- Труп, как видите, - лениво отозвался тот, что был помоложе, отшагивая назад и тем самым уступая взору начальника обезображенное нечто, раздутое от влаги, испещрённое порезами, в которых копошились личинки мух и различные насекомые.
Произведение немыслимой некромантической агонии, в которое неизвестное для них свирепое чудовище обратило тело Моники Скидс, срезав язык и губы, вырвав глаза и ногти, но не забрав при этом ни серьги, ни драгоценные кольца, ни даже деньги из бумажника в её сумочке…