Моника не знала, как выживать в лесу, как бороться с нечистой силой и даже как противостоять, не то что джерсийскому Дьяволу или даже сасквочу, а хотя бы голодному волку-одиночке, изгнанному из стаи, если тот вдруг окажется у неё на пути, выследив по незнакомому для себя аромату.
В какой-то момент эта мысль породила совсем безумную и даже отчасти глупую, как показалось ей самой, что Дьявола в Джоше мог привлечь запах клубничной жвачки. И какая же она тогда молодец, что не взяла у того пластинку, когда он предлагал. Впрочем, от одной наверняка бы весь аромат уже испарился, да и её саму она бы выплюнула по дороге, и, тем не менее, наверняка ведь действительно не знаешь, что именно может понравиться подобным порождениям мрака.
Время продолжало идти и приходилось всё брать в свои руки. Уже всерьёз темнело, по кронам хвои били кроваво-алые закатные лучи, с уходом которых может наступить совсем уж непроглядная ночная мгла. А пока она хотя бы могла от оврага вернуться прямым путём к месту, откуда они разбежались. Хотя возвращаться к насаженным головами и телами на колкие ветки плетённым куколкам не слишком хотелось, ведь это могло означать в каком-то смысле излюбленное место, например, отдыха этой твари, когда та опускалась с древесных ветвей…
Однако же, если Мэлвин за ней не явится, если он мёртв, если они оба с Джошем мертвы, то ей самой нужно добредать, на ночь глядя, до города и там искать, где они припарковались, чтобы завести фургон и попытаться отсюда убраться, как можно скорее. Если, конечно, её напарник не забрал с собой ключи…
Ночевать где-либо у родных, у друзей, в гостинице и даже местной церкви ей совсем не хотелось. Те недавние вопли, что издавал её оператор, лучше всего остального заставляли поверить в любую мистику. Кто-то явно истязал бедолагу, доводя до изнеможения, заставляя разрываться в воплях бесчисленных страданий. И если она останется здесь, как считала сама Моника, тварь может выследить и её. Явиться посреди ночи в любое здание, схватить и унести прочь. И даже не важно далеко, или решив пировать её телом в ближайшей канаве, ей-то это всё равно ничем не поможет.
Необходимо было не поддаваться панике, быть сильной и уезжать из всего Джерси поскорее. Хотя было не понятно, что будет держать существо исключительно в границах привычного ареала. Теперь уже слова Джоша о подобном криптиде из Вирджинии накатывали на журналистку волнами панических атак с калейдоскопом самых безумных видений, как одна тварь может терроризировать сразу несколько штатов, мигрируя из сезона в сезон по куда большему пространству, чем было принято считать.
Вскоре выйдя из чащи, миновав те кустарники, она шагала по более-менее знакомой за сегодня дороге, естественно как таковой протоптанной тропой не являвшейся, а просто по пути с очертаниями мест, где они сегодня проходили, озираясь на каждый шорох вокруг.
А дойдя до отметин когтей на земле, она попробовала сориентироваться, как они добирались сюда со стороны города, от Джанкшен Роуд, и вдруг заметила расправивший крылья силуэт прямо неподалёку от себя, упав на землю и нервно пятясь, пролезая сквозь колкий кустарник, опять закрыв рот ладошкой, чтобы не завизжать.
Сначала ей казалось, что это конец. Существо где-то футах в двадцати от репортёрши не могло её не заметить. Так что вот-вот взмоет в воздух, покружит хищным ястребом и начнёт пикировать с небес прямо на неё, как несущие вымирание метеориты. Тело не слушалось, всё тряслось, при этом саму её будто парализовало, а сбитое дыхание словно перед смертью отчаянно пыталось сделать последние глотки.
Потом паника чуть отступила, хотя слёзы всё ещё в обилии текли из глаз, застилая обзор размытыми разводами отчаяния и собственной беспомощности, в котором чувство презрения к слабой себе, не готовой и не способной дать отпор страшному чудовищу, практически поравнялось по силе эмоции с первобытным естественным страхом.
Но ничего не происходило, и время действительно оказывало целебные свойства на человеческий организм, как утверждает привычная идиома. Даже в такие короткие сроки. Если тварь не бросалась, значит и трепет перед ней становился немножечко меньше. Теперь Моника думала, что создание стояло к ней спиной, потому у неё была возможность куда-то отбежать и отползти, что она и стала делать.
Наконец, оказавшись по собственным внутренним ориентирам, достаточно далеко, она поднялась на ноги, дабы помчаться опять изо всех сил, как тогда, к оврагу, ощущая позади себя ядовитое дыхание смерти, в лапы которой всем сердцем сейчас не желала попасть, но, глянув на силуэт, замерла.