Проскакал еще один месяц. Значительно потеплело, природа звала прогуляться по парку, по лесу, к речке.
И пришла к Кате ее подружка по колледжу, Женька, под предлогом " подышать свежим воздухом" выманила на улицу, потихоньку, потихоньку задала направление их вечерней прогулки. Катя куталась в свои мысли, не слушая, болтовни Женьки, и не сразу поняла, что движутся они как раз в сторону барачного района.
И тут Женька призналась, что ведет она Катю к гадалке. Вернее сказать, тянет с собой за компанию. Женька ждала парня из Армии, у них даже договоренность была, что поженятся, как только он вернется. К большой обиде в последние месяцы перед дембелем, он написал ей всего лишь два раза и девочку "терзали смутные мысли". Конечно, Кате топать к неведомой прорицательнице совсем не хотелось. Ее ничуточки, не интересовали не трефовые, не бубновые валеты и короли, и " пустые хлопоты в казенном доме". У нее был свой король - она так хотела в это верить! - один, единственный и навсегда.
Но настойчивая и хитренькая Женька, обогнув ее сбоку, толкала в спину, потом тянула за руки, но все - таки притащила к нужному ей бараку.
- Катюха, пожалуйста, одной мне страшновато. Она всегда говорит как есть и сбывается. Ее поэтому прорицательницей зовут. Ну, давай, шевели ногами, мы почти пришли.
Девчонки поднялись на второй этаж по видавшим виды деревянным, узким ступенькам.
В затхлом коридорчике ожидали своей "участи" две женщины.
Женька была вся в нетерпении, она все время поднималась и спускалась с лесенок, иногда перепрыгивая через две ступеньки.
Наконец, настал их черед.
Комната, где проводился прием посетительниц, оформлена была в духе " почитайте и уважайте". Черные портьеры, по бокам в углах черепа на красных подставках, а прямо над самой гадалкой, висело чучело обезьяны, полумрак и легкая дымка наводили дополнительный трепет.
С единственной лампой на столе комнаты, они кое - как, рассмотрели гадалку. Такой некрасивой женщины они не видела никогда...
Большой нос расплывался на пол- лица, с толстыми, жирными, будто намазанные маслом, ноздрями, напичканный хорошо видимыми порами, которые пронизывали нос насквозь. Мощный, увесистый, скорее мужской подбородок, маленькие узкие глазки.
Верхние веки, подобно маленьким крышкам , нависали на глаза, делая их еще гораздо меньше.
Но в таинственной комнате они находились не одни. Туда, сквозь стены и двери пробрался тот, кто внимательно наблюдал за происходящим. Может, это и называлась судьба?
Катя не слушала, да и не хотела слышать, что плетет она Женьке.
- Подойди ближе, сядь, - скомандовал голос, Катя не сразу вникла, что обращаются к ней.
- А ты прехорошенькая, - ни к тому, ни к сему, сказала гадалка.
Раскладывая карты, она даже не смотрела на них, а глазами терзала Катю, которой казалось, что внутри у нее жжет, и это жжение медленно спустилось вниз, в пах, там на какие - то мгновения приятно застыло, потом рассыпалось по красиво очерченным подтянутым бедрам и теплотой из маленьких ступней выплывает наружу.
Дальнейшие слова, почему то донеслись очень отчетливо и буквально впивались в голову.
- ТЫ НИКОГДА ЗАМУЖ НЕ ВЫЙДЕШЬ, И ДЕТЕЙ У ТЕБЯ НЕ БУДЕТ.
Женька от этих слов ахнула, и закрыла свои полуоткрытые, вопрошающие губки, пухленькими, напомаженными, сдобренными всяческими кремами, лакированными пальчиками. И так стояла, не шевелясь.
А Катя, почему- то подумала про деньги. Вот сейчас скажет мол " позолотить ручку". Фиг, ей, фиг! И с такой быстротой выскочила из комнаты, что резко открыв дверь, ударила стоявшую возле нее женщину.
Там снаружи, тихий, прохладный вечер, почти ночь с еще робкими запахами раскрывающейся весны, вселял потребность жизни и надежду.
- Врешь ты старая ведьма, врешь. Старая...швабра! У меня все будет и муж, и дети, все как у всех!
Она открыла сумочку, прилаженную к боку, нащупала рукой там, в глубине письмо от Саши. Она его только сегодня получила и еще не ответила......
ГЛАВА 5
Катя только утром позавтракала, начала приметать манжет к платью, с горечью думая, что заказов становится меньше, как в дверь забарабанили. Она уже знала, кто это, и, не спрашивая, открыла.