Место здесь было уж очень лакомое - в центре города со всей инфраструктурой.
Вот и матери Кати порекомендовали "очень дельный совет" - оформить комнату только на свое имя. А дочь просто оставить на прописке. Катя по молодости, по незнанию, наивности написала заявление, что отказывается от приватизации.
Как ребенок надеется на мать, так и она уверилась - мама делает правильно, не обидит, не подведет единственную дочь.
Тем более, что пить, та стало гораздо меньше (так, во всяком случае, представлялось Кате) как алкоголь, так и воду и гораздо реже просыпалась с мокрой от мочи простыней. Катю подучили - чтобы, ночью не мочится, просто не пить жидкости на ночь и она, как могла, контролировала "процесс поглощения жидкости". Вечером в комнате не найти было даже стакана воды.
Днем, при необходимости мать приклеивала специальные прокладки, которые покупала ей Катя.
Требовалась хирургическая пластическая операция, а на нее деньги, которых не было.
Катерина совсем забросила живопись. Кому сейчас требовались картины? У людей не было денег на искусство. В основном покупались еда , одежда, обувь.
Наступил июнь.
Сашино письмо гласило, что приедет 25 июня, так выходило, что в город он прилетал утром. Он так и написал " как приземлюсь на крыльях страстной любви и сразу бегу к тебе". У нее как раз, в этот день был выходной, и они могли провести день вдвоем. Конечно, Саша обращался к ней с частицей иронии, но она уже стала привыкать к его манерному юмору.
Катя ждала его целый день, никуда не выходила, боясь, разминутся с ним. Она прислушивалась к шагам за дверью, что раньше за ней не водилось, любую работу по дому, которую она пыталась делать - или выходило из рук вон плохо или не выходило совсем - шитье не держалось в руках, а чашка с блюдцем разбились. К вечеру пришла к выводу, что или она не так поняла или он перепутал время. Сама себя, накручивая сомнениями и подозрениями, выдохлась, потому заснула очень рано.
Еще одна реальная проблема возникла ниоткуда. Но эта была ее работа, с которой нужно считаться. На три дня она отправлялась в соседний поселок, где собирались праздновать круглую дату, и хозяйка запланировала заняться там оформительством местного дворца культуры.
На работе время близилось к обеду. Катя за занавеской, едва ее закрывавшей, доедала купленный плов и запивала его чаем. Только она сделала глоток, как услышала :
- Девушка, а можно мне, подкоротить платье. А то все носят, очень короткое, прекороткое.
Катя насторожилась, немного испугалась. Это был явно мужской голос, трансформированный с большим усилием, в женский. Она замерла на несколько секунд, проглотив остатки чая, но потом все - таки выглянула - это был Саша!
Но тот ли это был Саша, которого проводила в Петер год тому назад. Он резко похудел - щечки, за которые Катя любила его потрепать, растворились, так, что лицо осунулось и немного провисло, ушла детская припухлость, при этом глаза казалось, увеличились и четко выдавался рельеф скул. Да и подбородок стал больше напоминать мужской подбородок.
- Представляешь, банально задержали рейс. Ночевали в аэропорту, в Питере, все на взводе, вот только недавно домой попал. Ладно, отец своему водиле дал ценные указания забрать нас... с нашего аэропорта.
А она то, придумала бог весть что, накрутила себя, накрутила и не выкрутишься.
И вот они долгожданные поцелуйчики и обнимашки. Катя хотела потрепать его за жирок на животе, но он тоже оказалось, растворился. Сашка рассмеялся:
- Я в спортзал хожу. Брат делает из меня человека.
Они долго стояли, прижавшись друг другу около ее стола, хоть и в глубине, но их было все равно видно. Целовались также, по чуть- чуть, только прикасаясь губами. Продавщицы из соседних бутиков и бредущие по коридору люди кидали на них свои взгляды - кто с одобрительной полуулыбкой, кто с ехидцей.
Продавщицы даже собрались кучкой и обсуждали это событие. " У Катьки недотроги жених появился".
Подошла женщина с желанием поменять замок на юбке, потом ушла, увидев такую сладкую парочку, через некоторое время вернулась, постояла, наблюдая и наконец, недовольно хмыкала.
Саша, как и обещал, пришел к общежитию вечером, уже хорошо стемнело.