— Нет.
— Мне удалось сделать фотографии Эль Президенте и его любовницы.
— Что сделать? — с недоверием спросила Керри.
Он посмотрел на нее в упор, обиженный таким недоверием.
— Их портрет, который думаю продать Time. Если когда-нибудь вернусь в Соединенные Штаты, что, благодаря тебе, кажется уже нереальным.
— Если бы ты меня послушал, я бы объяснила, зачем мне нужен наемник и для чего я потратила столько сил, чтобы его найти.
— Но я не тот, кого ты искала.
— Но очень похож. Полагаешь, я просто так тебя выбрала?
— Понятия не имею.
— Я предпочла тебя всем остальным, потому что ты показался мне самым храбрым и решительным.
— Мне повезло. А сейчас прошу простить…
— У тебя в руках камера вместо автомата, но ты вылеплен из того же теста, что и остальные солдаты в баре. — Ей еще может повезти, и он согласится. Если она приняла его за наемника, так могут подумать и остальные. — Ты продаешь свои услуги самым щедрым покупателям, я могу оказаться не хуже, мистер… — Она ждала.
— О’Нил, — ответил мужчина с иронией в голосе. — Линк О’Нил.
Линкольн О’Нил! Она сразу же узнала это имя, но постаралась не выдать себя. Он был одним из самых популярных и печатаемых фоторепортеров в мире. Он заработал свою репутацию во время вывода войск из Вьетнама и с тех пор снимал на 35-миллиметровую пленку все военные действия и катастрофы. У него было две Пулитцеровские премии. Его работы были высочайшего класса, порой даже слишком реалистичными для людей со слабым желудком, а временами слишком трогательные для сентиментальных зрителей.
— Меня зовут Керри Бишоп.
Почему-то на мгновение Линку показалось это имя знакомым, но у него не было желания думать об этом.
— Мне плевать, как вас зовут, леди. А сейчас, если только опять не хочешь посмотреть, что у меня в штанах, лучше меня не задерживай.
На этот раз его грубость не вызвала в ней отвращения, как, впрочем, должна была, а лишь еще больше утвердила в правильности принятого решения. Мужчина повернулся к ней спиной и гордо прошествовал мимо деревьев. Несмотря на то, что на ней была совсем не подходящая для похода по лесу обувь, Керри решительно двинулась следом. Догнав, она изо всех сил вцепилась ему в рукав.
— Меня ждут девять сирот, в надежде, что я помогу им выехать из страны, — выпалила она на одном дыхании. — Я работаю с благотворительной организацией из США. У меня только три дня, чтобы доставить их на границу. В пятницу там приземлится частный самолет и заберет нас. Если мы не окажемся в условленном месте вовремя, он улетит. Мне нужен помощник, чтобы преодолеть эти пятьдесят миль непроходимых джунглей.
— Удачи.
Керри едва не разрыдалась, когда он отвернулся, намереваясь продолжить свой путь, и крепче ухватилась за рукав рубашки.
— Ты не слышал, что я сказала?
Слышал каждое слово.
— И тебе все равно?
— Меня это не касается.
— Но ты же человек! Грубый и равнодушный, но все же человек.
— Палки и камни…
— Черт бы тебя побрал с твоими шуточками! Они же дети.
Его лицо стало напряженным. Неудивительно, что она приняла его за наемника. Его черствость поражала.
— Леди, я видел сотни детей, разорванных на куски случайным взрывом, детей, опухших от голода, с животами похожими на мяч. Покрытых язвами, с кишащими в волосах вшами. Детей, кричащих от ужаса, когда родителям на их глазах отрубали голову. Трагедия, да. Катастрофа, да. Я видел целые нации, оказавшиеся внезапно в таком положении. И не жди от меня, что я упаду на колени и стану лить из-за них слезы.
Керри выпустила его руку и отшатнулась, словно его бессердечность была отвратительной заразной болезнью.
— Ты страшный человек.
— Да. Хоть в чем-то наши мнения совпадают. Я не способен взять на себя ответственность за девятерых детей даже при более благоприятных обстоятельствах.
Керри расправила плечи. Как бы омерзителен он ей ни был, этот человек ее последняя надежда. Времени на поиски замены не было.
— Отнесись к этому просто как к очередной работе. Я заплачу тебе как профессиональному солдату.
Он оставался непреклонен.
— Я получу намного больше, если вовремя доставлю пленку домой.
— Три дня роли не сыграют. Снятые тобой кадры в пятницу будут иметь такую же ценность, как и сегодня.
— Да, но мне предстоит рисковать, а я дорожу своей шкурой не меньше, чем пленкой. Мне слишком много пришлось пережить в этих проклятых джунглях. Сейчас шестое чувство подсказывает, что не стоит ввязываться. — Он уставился на Керри непроницаемым взглядом. — Я понятия не имею, кто ты и что делаешь в этой дыре, но меня не втягивай. Уяснила? Надеюсь, У тебя все получится, но только без меня.